Среди теоретических понятий, сформированных на базе европейских языков и культур, одни сохранили свое значение доныне, а другие пришлось переосмыслить благодаря востоковедению. Вот, например, что отмечают специалисты-тюркологи: «Глубокое своеобразие структуры тюркских языков, многие элементы которой невозможно описать с помощью сложившегося в европейской лингвистике теоретического аппарата, позволяет внести в общую теорию языкознания значительные коррективы»44. В свою очередь, востоковедение смогло применить обновленные дефиниции и обобщения к своему материалу. Сближение эмпирических наблюдений и теоретических обобщений в принципе может идти индуктивно, от первых ко вторым (востоковед изучает материал и приходит к выводам более или менее общего порядка) или обратно (теоретик, например, социалистического реализма изучает советскую литературу и ее истолкования, а затем находит аналогии этому реализму в афро-азиатской литературе). Это двунаправленное взаимодействие стало особенно сказываться с конца XIX – начала XX в. Выбор теории или концепции имеет решающее значение. Если он сделан, то необходимо быть последовательным, избегая логических противоречий и отмечая те факты, которые не укладываются в теорию.
Восточная филология отличается от соответствующих отраслей классической (античной) и новоевропейской филологии прежде всего принципиально иными системами подлежащих освоению фактических данных. Системный характер этих данных проявляется в многообразных связях между разными сторонами информационной деятельности народов Востока, начиная от отражения картины мира (понимание пространства и времени, реалии окружающей среды, образ жизни, история и культура) в сюжетах и текстах, лексике и грамматике языка и заканчивая особенностями звуковой речи (артикуляция, интонация и пр.) и ее передачи на письме.
До XIX в. восточная филология в Европе и в России переживала «период первоначального накопления» таких данных, главным образом это был период источниковедения, заключавшийся в собирании письменных памятников, в описании рукописей, в составлении словарей, справочников, каталогов, в издании переводов и переложений.
Концепции языка и литературы, развивавшиеся в античной Греции и Риме, а затем в средневековой Европе и России, лишь в очень небольшой степени учитывали данные восточных языков и культур. Эти языки и культуры представлялись чуждыми и странными45. А тот факт, что их носители были иноверцами, влек за собой оценку письменных памятников Востока как «неправильных», содержащих заблуждения и недостойных теоретического осмысления46.