– Из преисподней? И как там, горячо?
– Очень.
– Заметно. Оттого ты ведро воды выхлебал.
– Зато теперь точно возьмусь за себя, – дал себе слово Михаил, чужим присутствием заверяя клятву, как нотариальной печатью.
Взяться стоило непременно, поскольку восемь часов рабочей беготни вокруг немецкого «полноцвета» спортом можно назвать с натяжкой. Потому что… вдруг все только начинается?
Одобрительный взор еще раз окинул его фигуру, и завуалированный комплимент повторился прямым текстом:
– Другие в твои годы пузо на тележках возят.
«Другие в его годы» вновь резануло по сердцу, но углубляться в тему было противно. И не нужно. В одном случае настроение испортится у него, в другом – у нее, если все окажется не столь плохо, как он себе насочинял.
Жаркое содержимое халатика посторонилось, давая Михаилу дорогу.
– Пойдем, лечить буду.
– Само заживет, – буркнул он, затягивая узел на поясе, затем ладони пригладили поредевшую с возрастом шевелюру. Пусть не прынц на белой кляче, а на роль короля в изгнании еще сгодится. – Как на собаке.
– Так и знала, что все вы кобели, – смешливо упало в ответ.
– Не надо продолжать собачью тему, в ответ обидеть могу.
– Меня? Такую хорошую, пригожую и всю из себя замечательную? – Выйдя следом, Жанна по-детски прокрутилась перед ним по комнате. – Не получится.
Девушка остановилась, взор обжег непредставимым в такой милашке огнем.
– Я ведь не только тявкать, я и кусаться умею, – добавила она с суровой доверительностью.
В это верилось. Было в раскрепощенной проказнице что-то одновременно волчье и лисье. И острые зубки, и хитрые глазки. Связываться с ней глупо и опасно. В то же время все в ночной квартире подталкивало к по-современному очень логичным, но неправильным действиям. К событиям, которых Михаил не собирался допускать.
– Значит, сам свои раны залижешь, кобель? —бросила Жанна с явным желанием уколоть.
Михаил еще раз осмотрел промытые водой, но не обеззараженные ноющие ранки. И… согласился.
– Только быстро.
– Так бы сразу. – Девушка потянулась к уже приготовленному пузырьку перекиси водорода. – Будто для себя стараюсь. Садись.
Центр гостиной занимал диван, Жанна толкнула туда Михаила, сама разместилась рядом.
Протянутые ноги заняли место на нежных коленях, девушка начала священнодействовать с ранами. От ласковых прикосновений, холодящих, но таких желанных, он таял. И вздрагивал от неожиданно-резких.
– Откуда сбежал на этот раз, герой-любовничек? Мистической мутью зубы больше не заговаривай, я люблю конкретику.
– Из морга, – признался Михаил, душой летая в небесах, ногами находясь в руках у добровольной помощницы, а мыслями стараясь не сорваться.
– Ого. Уверен?
– Или из чего-то