С караваном ехало трое юношей 16–17 лет, которые за всем внимательно наблюдали и все изучали.
Чем выше поднимались они к северу, тем больше менялись природа и люди, их речь, внешность, орудия труда. Обилие обработанной земли также бросалось в глаза, но, когда караван вошел в Колхиду, гости увидели абсолютно другой народ, другую страну. Несмотря на след, оставленный римскими завоевателями, люди, живущие здесь, не потеряли своего достоинства и внутренней свободы. Это чувствовалось в их речи, улыбчивых лицах, гордом взгляде. Воины, мастеровые и простые крестьяне вели себя и разговаривали со знатью так же, как с родными братьями.
Когда гости вышли из царства Понто и подошли к южной части Иберийского государства, двое членов братства были узнаны местными жителями. С уважением их вместе со спутниками проводили до ближайшего города и щедро угостили едой и вином. Гости с удивлением и восхищением наблюдали, как в середине весны в садах, виноградниках и на полях суетились взрослые и дети, с каким удовольствием они трудились. Оросительные каналы, дамбы, мосты – все выглядело ухоженным, – пересекая овраги и реки, гости ни разу не промочили ноги. Так они добрались до престольного города Айя.
«Вот благодать, вот страна! Вот каким должен быть правитель», – думали гости.
Правда, на этой земле после вторжения обосновались римляне, но по всему было видно, что непрошеных гостей, которые не спешили отсюда уходить, здесь не жаловали. Они были инородными телами среди местных жителей. Захватчики были как терновник на этой чудесной земле, но люди их ни во что не ставили, и поэтому те не чувствовали себя спокойно и свободно. Иберийцы и колхи всегда были заняты своим делом, чем выражали безразличие, отвращение к завоевателям и демонстрировали свое стремление к независимости.
Ворота дворца оказались открыты – приближающихся гостей заметили издали. Путники спешились у ворот, где их радушно встретили привратники и староста, отвечавший за прием гостей.
Дом просвещенных представлял собой грандиозное сооружение из пиленого белого камня. Он был построен с большим мастерством и смыслом. «Домом» его называли хозяева, однако на самом деле в проекте зодчего были соблюдены все каноны построения крепости. Об этом свидетельствовала и планировка двора, и каменные стены с отверстиями для наблюдения и лучников. Трехэтажное просторное здание с флигелями и покрытой красной черепицей крышей своим видом не подавляло, а, наоборот, приводило гостя в приятное расположение духа и даже заочно внушало доверие и доброжелательность по отношению к хозяевам. Формами и обстановкой этот дом, или крепость, не походил ни на одно здание в Эгрисском царстве, а возможно, и во всей Иберии.
Вот уже четвертое столетие стояло это творение зодчего как новое, не теряя своего первозданного вида, – казалось, будто и четырех лет не прошло после его построения. Во всем чувствовалась умная и рачительная рука хозяина, который не обделял вниманием