– Я, Михаил Ефремович Миргородский, проживающий по адресу… настоящим завещаю. Все моё имущество я завещаю не рождённому на момент моей смерти ребёнку мужского пола, появившемуся на свет от моего правнука либо правнучки, в браке, заключённом между оным правнуком либо же правнучкой и представителем фамилии Штольц, ведущей свой род от Райнера Хендриковича Штольца, проживавшего по адресу…
Остаток волеизречения я, если честно, плохо слышала. Слово «Штольц» ударило меня, как обухом топора. Что? Что-что-что?
Брак? Ребёнок? Всё имущество?
В какой-то прострации я уловила окончание: «Если оный не появится на свет в течение пяти лет после моей смерти, всё имущество завещаю благотворительному фонду «Дети Израиля».
Родные снова раскричались. Отец пуще всех. Вскочил со стула и свирепствовал, размахивая руками. Кричал, что жизнь положил на то, чтобы выполнять прадедовы маразматические капризы не для того, чтобы потом его оставили в дураках. На него тут же напали родственники со стороны мамы, стали упрекать, что ничего он для клана не сделал, пришёл на готовенькое.
В общем, свара вышла безумная и отвратительная.
Нотариус даже не пытался остановить выяснение отношений, как замер сухоньким кузнечиком, так и сидел.
Конец этому положил Валентин Петрович.
– Уважаемые господа! – его хорошо поставленный голос накрыл нас, как колокол. – Нет смысла обсуждать прошлое. Предлагаю решить, что будем делать дальше. Максим Геннадьевич, присядьте, пожалуйста.
Отец и другие родственники последовали приказу – а это был именно приказ, хоть и в безукоризненно вежливой форме.
– Во-первых, мы можем оспорить завещание. Но скажу сразу, что это не так легко, завещание составлено по всей форме, заверено свидетелями и нотариусом, Михаил Ефремович на момент составления находился в здравом уме, а суд обычно выносит решение в пользу последней воли умершего.
Все снова загудели. И снова замолкли, когда Валентин Петрович продолжил.
– Исходя из этого, я считаю, что наиболее разумно действовать согласно завещанию. На данный момент, если я никого не забыл, в семье три незамужних девушки, – взгляд нашего адвоката пробежался по лицам собравшихся и остановился на мне. – Это Яника, – я вздрогнула, – Илана, – теперь вздрогнула и испуганно вытаращила глаза моя двоюродная сестра по матери, толстенькая некрасивая одиннадцатиклассница, – и не присутствующая здесь Виктория.
– Илану? Замуж? – ахнула её мать и обняла за плечи, привлекая к себе, как будто дочери грозило что-то ужасное. – Моей девочке всего семнадцать!
– Идиотка! – прошипел её муж, отец «девочки». – Что ты несёшь, её сын получит всё!
– Ещё родить его надо, этого сына!
– Да пусть хоть пятерых рожает! Такие деньги!
Илана приоткрыла рот и только и переводила взгляд с одного родителя на другого. А те сцепились не на шутку, мать кричала, что ни за что не пустит кровиночку замуж в таком раннем возрасте, а отец – что некоторые