Приведённые – и не только они, на это уже не раз обращалось внимание – иллюстрации показывают, что любое животное так или иначе влияет на то, во что оно помещено. Человек в этом ряду, естественно, не представляет собой никакого исключения, но полностью подтверждает правило. Нам необходимы эти инструменты вовсе не для того, что трансформировать этот мир – отчасти да, но не ради самих изменений – но для того, чтобы выживать, причиняя ему при этом некоторый урон и навлекая на него определённые метаморфозы, но то же самое делают и все прочие.
В этом отношении данное оборудование витально и равносильно тем частям тела других видов, которые позволяют им справляться с основными задачами, стоящими перед ними. Т.е. изготавливая его мы не преследуем целей тотального или даже поверхностного преобразования действительности, но всего лишь пытаемся получить то необходимое, что нужно нам для удовлетворения наших потребностей. Чего-то сверх этого у человека не было подавляющую часть его пребывания на этой планете, потому что в том не было никакой нужды, а, значит, не было и стремления получить больше.
В некотором смысле это слабо вяжется с тем, что мы знаем о прогрессе культуры. И вправду, около пятидесяти тысяч лет назад – даты зависят от того, что именно мы подразумеваем под соответствующими артефактами, а, кроме того, они постоянно меняются вследствие новых открытий, как бы то ни было, но порядок цифр вряд ли сильно изменится в ближайшем будущем, да и вообще на то нет особых оснований, но ничего, конечно, исключать нельзя – происходит своеобразная революция на этом поприще, и некоторые исследователи считают, что именно в то время появляются настоящие люди. Свидетельством тому служат настенные росписи, фигурки, музыкальные инструменты и прочие артефакты, которые явственно говорят о том, что их обладателями и творцами были такие же, как и мы, люди.
Проблема с такой аргументацией – помимо того, что она не учитывает постепенности изменений и улучшений, а также эмерджентности многих состояний и событий – состоит в том, что эти свершения не транслировались в какие-то дополнительные материальные блага, а то и вовсе сказывались на них негативно. Очевидно, что для того, чтобы произвести ту же флейту, нужно потратить время и силы, отвлекая их от более насущных вопросов, вроде добычи пищи или обеспечения безопасности, а это не самая хорошая затея. Куда важнее, однако, не это.
Почти не может быть сомнений в том, что язык мы выработали не сами, но получили в наследство от тех видов, которым наследовали. Пусть в те времена – доисторические – мы и говорили мало – в том не было нужды, но гораздо больше опасности – мелодичность и выгодность – скажем, для подражания и приманивания – тех или иных звуков вряд ли укрылась от внимания наших предков, а потому насвистывать что-то или напевать они были в состоянии и без музыкальных инструментов, без которых, между прочим, и сегодня обходится подавляющее