– Все говорим, говорим, и все одно и то же, – в его голосе слышалось раздражение.
Река оставляла у ног тонкий белый обвод границы, за которую не смела переплеснуть. Женщина, подойдя, обняла его за плечи.
– Ну почему мы словно друг друга обвиняем? Разве тут наша вина? – Она на мгновенье прижалась к нему и сразу почти оттолкнула, но ладонь сама задержалась на его плече. – Знаешь, ты, кажется, не закрыл машину.
– Да-да, машину… Тестеву машину жалко.
– При чем здесь – тестеву?
– Нет, я так.
– Тебя что – задевает, что отец продает машину, чтоб отдать нам с Томой деньги?
– Зачем ты! – Он поколебался и добавил:
– Я ведь и сам меняю квартиру, чтоб для тебя хоть сколько получить.
– Ну вот. И квартирой уже попрекаешь. – На глазах у нее появились слезы.
– Как тебе в голову пришло?
Стряхнув оцепенение, он повернулся, решительно зашагал к склону, но на полдороге встал.
– А может, ты уже хочешь поехать?
Она помотала головой, и оба они с облегчением засмеялись двусмысленности вопроса.
– Шегги, за мной!
Женщина следила, как они мерно поднимаются по кустистому откосу, сделала шаг догнать, но удержала себя и отвернулась.
Сквозь суженные веки она смотрела на темнеющее в тучах небо, потом на реку. Река сердито гудела в песок. Присев чуть боком, женщина зачерпнула воды ладонями. Когда вся пригоршня стекла, на коже остались налипшие черные крапинки. Она брезгливо смыла их, плеща на руки.
Спаниель тащился нехотя, то и дело оглядываясь на хозяйку. Мужчине приходилось подгонять его, но, увидев вдалеке освещенную машину, пес рванулся туда и, прыгнув в раскрытую дверцу, улегся на сиденье.
– Что, приготовился? – подходя, приговаривал мужчина. – Вылезай, рано.
Пес недовольно спрыгнул, но, вспомнив, радостно устремился назад к реке.
– Шегги, сюда! – И псу пришлось вернуться.
Мужчина захлопнул дверь, повернул ключ, но возвращаться не спешил.
Дорога была пуста. Вдали стоял печально и резко обведенный смеркнувшим воздухом хутор. Ветер шумел листьями похоже на дождь. Последний раз появилась стершаяся почти до цвета неба пленка луны и окончательно скрылась в тучах. Небо стало низким, но темным не до конца и оттого тревожным: ни день, ни ночь – бесконечно растянутые сумерки. Мужчина пристально вглядывался вокруг, а потом просто долго стоял – один под близко нависшим небом. Пес заскулил.
– Вот так, псина, – очнувшись, проговорил мужчина устало и пригнулся погладить его. Пес лизнул хозяина в щеку. – Все-то она забыла и ничего не вспомнила. – Мужчина прижался к нему, но сразу выпрямился и пошел назад к реке, вначале медленно, но все ускоряя шаг.
Забыв,