В серебряном шандале с испанского галеона53 шкворчала фитильком сальная свеча. Таинственная записка угрожающе белела на алом бархате.
− Кто мог нацарапать это? − темнея лицом, Гелль навалился грудью на столешницу.− «Откуда эти змеи пронюхали о моих делах? Сколько их, и вообще, кто они? Американцы, британцы, испанцы?!» Послание было отписано на английском языке долговязыми печатными буквами. Они колеблющимися шеренгами шли на него в атаку, похожие на солдат со штыками наперевес.
Коллинз устало отхлебнул из початой бутылки. Строки по-прежнему жгли глаза, в них прорастала старая, знакомая виселица правосудия, тихая и молчаливая, как верная боевая подруга. И он уже чувствовал силу ее затягивающейся петли на своей шее. Перед взором воскресла недавняя ночь.
* * *
Они слетели с крыльца, он и Гаркуша, потроша взглядами присосавшуюся к земле ночь. Без рассуду, цепляясь за скользкие, гибкие ветви кустов, хватили через поляну и, пропетляв между стволами, достигли оврага. Глухотемь. Лишь беглый потреск факела, да шепотливая перекличка хвои.
Они тщетно кружили туда-сюда, смутно рисуя себе то место, откуда выплеснулся крик. Случайный лунный свет ворожил обманом, высеребривая стволы деревьев.
− Жю-у-уль! Жю-у-уль! − орал до хрипоты капитан, теряя с затухающим эхом надежду. Русский сноровисто накладывал на себя крест пистолетным дулом, впадая в безумие, и что-то бормотал под нос.
Шарахались без мала уже час. Сыристый воздух просачивался сквозь одежду, кожу и, казалось, оседал на костях. Впереди выплыло серое пятно… Мороз крепко загусил кожу.
− Будь проклято это место! − Коллинз не признал собственный голос.− Это он.
Старик шагнул с выбухшего горбом мха, сел на корточки и коснулся лежащего. Пальцы ощупали широкую холодную спину. С грехом пополам они разглядели выгоревшую желтую косынку, широкий шарф-пояс и абордажный нож.
− Жюль, сынок, ты жив? − прохрипел Гелль. И вновь взялся шарить рукой, покуда не добрался до головы. Сбившаяся прядь волос странным образом легко отделилась и осталась в его горсти.− Какого дьявола глаза пялишь?! −американец ударил взглядом остолбеневшего Гаркушу.−Переворачивай!
Разбойник ткнул пистолет за опояску, обошел с другой стороны и неловко потянулся к трупу. Высоко держа по-драгивающий факел, он ухватил тело за плечо и дернул на себя. Немое и неподвижное, оно с податливостью откинулось на спину. В огнисто-рыжих отсветах факела им скалился череп. Глаз и кожи на лице − как не бывало, точно выглодал кто-то. Из-под кровистых лохмотьев белели кости скул…
Чернобородого согнуло и дважды сгадило.
* * *
Капитан помнил, как заплясала его правая щека, словно на пружине. Он поскреб кадык и промочил глотку ромом.
«Да, щелкнуть сей орех − не джигу