– Суки…
Я подошёл к ним.
– Она жива? – спросил меня он.
Я развел руками.
Он стукнул кулаком по бордюру, осознавая своё бессилие.
Суки…
Суки…
Сжал зубы и зажмурился.
Гумбольт с сожалением смотрел на него.
Потом узнали, что девушка выжила, но восстанавливалась больше года. Естественно, не получив от «царька» компенсации. Правоохранители, увы, так и не смогли найти веских причин возбуждать дело.
…По пути в редакцию Гумбольт сделал крюк, чтобы заглянуть к своей знакомой девочке-попрошайке лет тринадцати. В это время она всегда была на скамейке около канала.
– Привет, Дейзи.
Гумбольт подошёл к лавке, на которой сидела она.
– Привет, здоровяк. Чем маешься?
– Держи, – он сунул ей в руку купюру.
– Спасибо, – бумажка быстро исчезла в одном из карманов её жилетки. – Что хмурый такой?
– Сейчас слышал, как люди новый закон обсуждают про смертную казнь. Страшно, они совсем не представляют последствий этого…
– Да ладно. Что от нас-то зависит? Мне точно всё равно. Всем же на меня всё равно.
– Вот поэтому всё так и происходит.
– Как?
– Печально.
– С чего ты взял, что печально? Я вот веселая какая, стараюсь не унывать. И тебе советую. Косички себе заплети. Ну, искусственные, у тебя волосы слишком короткие для этого.
– Думаешь, поможет?
– А то, – она взялась за свои короткие косы. – А то выглядишь как подстреленный.
– И такое было… – вздохнул Гумбольт.
– Правда? Тогда, должно быть, тебе бывает больно.
– Почему?
– Ну, вспоминаешь это периодически. Осадок-то остался. Вот и болит у тебя в воспоминаниях.
– А у тебя есть такая боль?
– Не, в меня же не стреляли!
– Я про боль в воспоминаниях.
– Хм… А тебе зачем? Слушай, и чего ты приходишь сюда каждый раз? Что ты хочешь от меня?
– Да не знаю… – искренне ответил Гумбольт. – Ничего конкретного нет.
– Значит, помочь хочешь. Ммм… Рыцарь благородный.
– Не язви. Как будто ты меня не ждешь каждый раз.
– Да-да, а потом расстраиваюсь, что ты не пришёл. Не надо делать из меня шаблонного персонажа очередной истории про несчастное детство.
– Да я не делаю…
– Молчи, – после недолгой паузы она добавила: – Но всё же спасибо.
Гумбольт молча кивнул головой.
– Так зачем тебе знать про мою боль?
– Наверное, чтобы понять тебя.
Она закрыла рот рукой, напряженно думая. Гумбольт смотрел на проплывающие по каналу корабли с туристами.
– Вот, вспомнила. Был у нас один мальчик, дурной. Умственно отсталый, что-то такое. Над ним все смеялись, били его, издевались. Я не делала этого, ничего не делала, не причиняла ему зла. Но мне так стыдно. Я не могла его защитить от всех. Но всё равно стыдно. Он умер прошлой весной. Теперь я точно ничего не могу сделать для него. И так всегда.
– Что