В голове временами гремел оркестр, доносились удары мерзлой земли о крышку гроба.
Глава 4
А на следующий день мне позвонил дядя Вова Орлов и сообщил новость, что Люда родила мальчика, что с новорожденным всё в порядке, и что молодая мама чувствует себя хорошо.
Я позвонил Пете Обухову, передал новость. Следовало отметить это обстоятельство – навестить роженицу, вручить ей подарки, поздравить и утешить. Однако Петя почему-то отделался общими фразами. Впрочем, сообщил, что в милиции об этом уже известно, что с личного состава собрали сумму денег, и что руководство тоже думает ехать в больницу и вручать подарки.
Я положил трубку. Потом снова поднял, позвонил Орловым и попросил, чтобы они меня взяли с собой, когда соберутся навещать дочь.
– В роддоме сейчас карантин из-за гриппа, – сказала тетка Елена. – Увидитесь позже…
На пятый день я всё же стоял у входа в роддом. В строгом костюме и цветами в руках. Рядом со мной мялся Петя Обухов. На нем тоже был гражданский костюм. Остальные, кто в форме, кто в штатском, стояли по углам. У выхода стояла новая коляска, купленная на собранные деньги, а на улице поджидали два автомобиля, выделенные командиром полка. Сам командир с заместителем были тут же.
Коридорная дверь отворилась, оттуда вышла дама с ребенком на руках. Рядом с ней шагала Людмила. Петя Обухов кинулся к ней, опережая меня.
Однако Людмила прошла мимо него, остановилась напротив меня. Протянула руку и тихо поздоровалась. Потом приняла цветы и велела забрать ребенка у тетки в халате.
– Поздравляю вас, папаша, – по привычке сказала та. Потом спохватилась и стала поправлять положение, но слова прозвучали, и возникла минутная неловкость.
Людмила не заплакала, лишь грустно улыбнулась. И я понял, что целью жизни для нее теперь станет ребенок.
Мы сели в машину и поехали к ее родителям. Ребенок по-прежнему был у меня на руках, а коляска ехала в багажнике служебной командирской «Волги».
У подъезда толпился народ. Всем хотелось узнать, как выглядит женщина, схоронившая мужа и тут же родившая ребенка. А может, я ошибался, и люди собрались у подъезда из чистого сострадания и любви. Милицейский криминалист снимал нас на видеокамеру – цветы, счастливую мать и объемистый сверток в моих руках.
Разумеется, в этот день мы порядочно посидели у Орловых. Обмыли ножки новорожденному, помянули его отца. Всё заодно, потому что сроки совпадали. Девять дней… Уже девять, как не стало Михаила…
– Приходите на сорок дней, – приглашала тетка Елена.
Присутствующие соглашались, а Мишкина мать постоянно плакала и крестилась, глядя на икону Спасителя. Младшая ее дочь, впрочем, почему-то отсутствовала. Этот вертлявый подросток порядком когда-то мне насолил.
– А где ваша Надя? – спросил я у Веры Ивановны.
– Так она же учится далеко – в другом городе… – отвечала та, моргая мокрыми веками.