– Куда, Боренька? Тебе нельзя! – прижала его к дивану своей грудью жена. – Не шевелись даже! У тебя же сердце!
– Сделайте меня здоровым, – жалобно простонал президент. – Сейчас же сделайте меня здоровым…
– Дома сделают, в Москве, – ласково заговорил Коржаков, – там вас они сделают совсем здоровым, а сейчас оставайтесь в самолете.
Президент все—таки приподнялся, посидел минуту, помолчал, посмотрел на свои брюки, которые продолжали издавать острую вонь, будто в ноздри кто—то тыкал мелкими иголками. И заплакал.
– Что же это такое?.. Что вы со мной сделали? – из его узких глаз двумя свободными ручьями полились слезы, а из носа сопли. – Позор! Позорище! Этого я вам ни-ког-да не за-буд-у! – он произнес эти слова с такой же интонацией, с какой в 1993 году адресовал их Верховному Совету, перед тем как расстрелять его из танковых пушек интермитными снарядами – от живых людей остается только горстка пепла. И погрозил пальцем Коржакову, жене, потом всем остальным, рукавом вытер нос.
Помолчал. В салоне повисла тишина. – Кто выйдет к этим алкашам? – уже спокойнее спросил Ельцин.
– Все в порядке, Борис Николаевич! – успокоил его Коржаков. – Вот Олежек уже галстук надел!
Заместитель премьер—министра Сосковец, не ожидая команды, приближался к закрытой двери салона, поправляя на ходу галстук. Летчики начали открывать дверь.
Президент опять замолчал и посмотрел в иллюминатор. За толстым стеклом бушевал дождь. Иллюминатор заливало, но, тем не менее, можно было разглядеть, что творилось у выхода на летное поле.
Вот Сосковец, без шляпы, без зонтика, быстрым шагом подошел к премьер—министру Рейнольдсу. Ирландец энергично тряхнул руку русского коллеги, черные волосы премьера взметнулись. Оба чиновника похлопали друг друга по плечам, потом заговорил Сосковец, и оба при этом пристально вглядывались в самолет, а Ельцин пытался почесть в лица обоих: что Сосковец сейчас врет ирландцу? Ельцин знал, что Рейнольдс его не видит, и хмуро показал ирландскому премьер—министру в иллюминатор фигу.
Постепенно лекарства дали себя знать, Ельцин отяжелел и вытянулся во весь рост на бархатном диване. Еще утром, на завтраке у своего коллеги и друга, американского президента, он был почти счастливым человеком, чувствующим себя хозяином всей планеты. Он прекрасно знал, что сексуальный маньяк Клинтон, как и желтомордый орангутанг Миттеран, жирный боров Коль, длиннозубая ведьма Тэтчер, а вслед за ними всякая шелупонь типа макаронника и мафиози Берлускони относятся к нему, президенту России, с насмешкой, которую уже и не скрывают. Это очень терзало Ельцина и служило источником разных печальных переживаний.
Время от времени он набирался куражу и демонстрировал своим коллегам – президентам, нынешним и бывшим, что он тоже не шестерка. Бывшего американского президента Ричарда Никсона, который заглянул в Россию