Ельцин помолчал.
– Что ты на меня вылупилась, как Ленин на буржуазию? – рявкнул президент на жену: ему показалось, что она собралась заплакать.
Не отвечая, жена молча скользнула взглядом вниз. Он тоже глянул вниз. Гульфик и левая брючина были мокрыми и издавали знакомый терпкий запах его собственной мочи.
– Шта—а—а? Это Костиков меня облил? – спросил Ельцин, внезапно вспомнив, как он в прошлом году во время прогулки на теплоходе по Волге приказал бросить за борт своего пресс—секретаря. Тот начал читать стихи, подлец, как раз в тот момент, когда президента посетила мысль, а он все никак не мог высказать отяжелевшим от алкоголя языком. «Бросить гада за борт!» – наконец выжал из себя возмущенный президент, и пресс—секретарь мгновенно оказался в воде. Костиков даже не успел тогда закричать.
– Ты сам обмочился, – сказала жена и заплакала.
– Врешь! – но он уже понял, что жена не врет.
«М—да, угораздило, – подумал президент. – Не надо было смешивать виски с шампанским…» Он помолчал немного и вдруг решительно махнул своей трехпалой рукой:
– А, пропади оно все пропадом! Пошли, мужики, на выход!
– Ты с ума сошел?! – закричала жена. – Какой выход? Как ты людям покажешься в мокрых штанах?
– Это не люди, – возразил Ельцин. – Это иностранцы.
– Все равно не пущу! Только через мой труп!..
Послышался мягкий глухой стук о борт самолета: это снаружи подали трап к выходной двери. «И правда, может, не надо ходить? Еще, сволочи, на пленку заснимут, по телевизору покажут. Коммуняки будут вопить два года, радоваться… Описаются… до штанов…» – засомневался Ельцин.
А вслух сказал, обращаясь к Коржакову:
– Ну что тут сделаешь – бабы! Кто их переспорит! Нет, я все—таки пойду!..
Он поднялся, кряхтя и ругаясь и морща нос от вони собственных брюк.
– Тут что – одежды для президента уже не найдется?! – зычно, словно и не было в нем, по крайней мере, пол—литра виски и двух бутылок шампанского, крикнул Ельцин. – Разгоню всех к чертовой матери, поувольняю бездельников! Коржаков! Ты что там копаешься?!
– Я здесь, Борис Николаевич! – бросился к нему Коржаков, сверкнув лысиной под тусклым плафоном салона. – Штаны! – с ненавистью крикнул он официанту. Но тот стоял, разинув рот, потом, спохватившись стал стаскивать с себя брюки.
– Да не твои, болван, а президентские!
– Н—н—е знаю… – пробормотал насмерть перепуганный официант. – У меня их нет…
– Наина Иосифовна!… – взмолился Коржаков к жене президента. – Да что же это такое? Неужели и штанов больше нет? Хотя бы запасных каких—нибудь?
– Есть. Но я не дам! – твердо ответила жена.
– Вот видите, Борис Николаевич! – обрадовано закричал шефу начальник охраны. – Нет штанов! А в трусах на улице холодно. Вы только посмотрите, там же ветер собачий! Дождь страшный хлещет! Одно слово – Ирландия. Да чтоб ее дождь намочил – страна алкоголиков!
– Как