Архивы Сквозной Сети. Том 2. Хаос-генератор. Станислав Шульга

Возможности просмотра игры с любой точки, замедления и ускорения темпа, монтажа сделали из игры зрелище. В игре появилась новая ключевая фигура – режиссер, «рулер». Тот, кто мог сделать красивый видеоряд из того, что выделывали на арене игроки. Его работа походила на работу ди-джеев, которые перемешивали фрагменты музыки, написанной не ими. «Рулерами» становились бывшие игроки, чаще всего – «отцы», умевшие координировать действия в командных режимах. Они знали игру изнутри и видели ее снаружи. Они умели правильно подать острый момент, подразнить публику, развеселить ее, напрячь и отпустить. Роль режиссера составляла половину успеха, поэтому рейтинг игры определялся не только составом команд, но и личностью того, кто управлял камерами.

      Шершень опирался на перила четвертого яруса «Кратера». Сейчас здесь было почти пусто.

      Основные события сейчас происходили на «лимбе» и на третьем ярусе, где за них болели родственники, друзья, рядовые бойцы кланов, отобранные в группы поддержки и фанаты, репетировавшие распевки для финальной части. Там же сидели серьезные мужики с большими бейджами и задумчивыми лицами. Тренеры и продюсеры.

      – Hello, buddy. What's up?

      – Nothing special, – ответил Шершень, включая переводчик коммуникатора.

      – When are you gonna… – Переводчик, наконец, «поднялся», – …начать?

      Теперь уроженец Эдинбурга, ирландец по происхождению, Шон МакКарго заговорил по-русски.

      Шершень сносно говорил по-английски, но после первой встречи понял, что без хорошей программы понять Шона ему будет трудно. Отставной лейтенант британского спецназа говорил на странной смеси из военно-технического и сингапурского диалектов английского языка.

      – Рассматриваешь песочницу, братишка?

      – Типа того.

      В начале первой встречи, когда их познакомил, Феликс, один из помощников Заленского, Шон вел себя высокомерно, но, когда узнал, что Шершень воевал в Югославии в девяностых, резко поменял отношение.

      Сам Шон оттрубил в вооруженных силах Ее Величества пятнадцать лет, пройдя через вторую иракскую войну.

      – В каком чине ты оставил армию, Николас?

      – Старший сержант.

      Тогда им не удалось пообщаться на армейские темы, но Шершень почувствовал интерес и симпатию со стороны Шона. Несмотря на то, что после армии он еще восемь лет проработал на «гражданскую» строительную компанию, бывший военный пер из всех щелей.

      – Какие войска?

      – Пограничные. Полгода в «учебке», потом полтора года на заставе в горах.

      – В горах?

      – Граница между СССР и Иран.

      – Там случился какой-то конфликт?

      – Немного. В 90-м там были беспорядки.

      «Единый и нерушимый» начал осыпаться в конце восьмидесятых, когда руководства республик поняли, что рука Москвы ослабла. Попав в весенний призыв 89-го года, Шершень провел относительно спокойные полгода в «учебке», получил сержантские «лычки» и попал на горную заставу. «Беспорядками» были стычки