– Виолончель, – спокойно ответил я.
– Ну вот вы ее и нашли.
– Вы знаете еще что-нибудь о Дине?
Он покачал головой и улыбнулся. Я почувствовал раздражение. Мне показалось, что он надо мной смеется.
– Она ведь и вас тоже бросила? Правда? – с удивлением услышал я собственный голос.
Он вдруг как-то изменился. Какая-то тень мелькнула в его глазах, чуть заметно шевельнулась рука. И я понял, что моя догадка верна. Она уехала от него.
– Почему вы решили, что у нас были близкие отношения? Ведь я старый человек, – сказал он с улыбкой.
– Не знаю.
Он снова улыбнулся:
– Подобные заключения делают только по молодости. Понимаете… Они приходили ко мне и уходили. Мечтали о славе. Так же как и я в молодые годы. Одни попадали ко мне своевременно, но у них не хватало таланта или воли, необходимой для самоотречения. Другие обладали и талантом, и волей, но попадали ко мне слишком поздно. Третьих уводила в сторону жизнь.
– Что вы имеете в виду?
– Все что угодно – семью, отсутствие денег, любовь или какое-нибудь другое безумие…
– Что же остановило Дину?
– Прежде всего то, что она начала слишком поздно. Чтобы стать виртуозом, руки должны быть мягкими, как воск, и в то же время надо обладать железной волей. Но самое главное – нельзя тосковать по дому и таить в сердце скорбь.
– Это вы про нее говорите?
Он промолчал, не сводя с меня глаз.
– Почему же тогда она не вернулась домой?
– Этого я не знаю, – быстро ответил он.
Не слишком ли быстро?
– Вам что-нибудь известно?
– Она была не из тех, кто доверяется первому встречному.
– Но ведь вы не были для нее первым встречным? Вы были ее другом, учителем.
– Это не то же самое, что быть доверенным. Что вы надеялись узнать от меня?
– Где ее можно найти?
– Очень жаль, но вы обратились не по адресу, – со вздохом сказал он.
Через несколько минут Майер вынул из кармана часы и сказал, что скоро к нему придет ученик. Потом встал и снова кивнул на виолончель.
Когда мы вернулись в прихожую, он дал мне свою визитную карточку.
– Между прочим, могу вам дать адрес театра, в котором она постоянно бывала. Думаю, там многие ее знали. – Повесив трость на руку и опершись о массивный дубовый стол, он написал адрес на обратной стороне карточки.
Я поблагодарил его.
И вот я уже на улице с Дининой виолончелью. Ручка футляра была оторвана. Мне пришлось нести виолончель под мышкой. Когда я свернул за угол, лицо мне обжег ледяной ветер. Два больших кленовых листа подлетели и приникли к моему пальто.
Я мог сколько угодно мечтать, как бы мы встретились, найди я ее. Но что толку. У Орфея было некое предназначение. И можно даже сказать, что он его выполнил. Ведь известно, что он должен вернуться из подземного царства ни с чем. На этот же раз он возвращался, неся под мышкой футляр с виолончелью.
Я шел домой и думал о наших студентах, мечтавших уехать в Европу. Они мечтали об этом