– Вы из тех, кто может есть все, что угодно, и не прибавлять ни фунта. Я прав?
Я кивнула.
– Я такая с рождения. Не знаю почему, да и не хочу знать.
Он наблюдал, как я кладу в рот очередной кусок.
– Знаете, будь я женщиной, я бы, наверное, вас ненавидел.
– Но ведь это не моя вина, хотя я сполна этим пользуюсь.
Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула и выгнул бровь, как бы говоря: «Я собираюсь сказать то, что вам не понравится, но все равно скажу». Прекратив жевать, я ждала, что сейчас последует.
– Вы не задумывались о том, что все эти калории сжигает ваша суетливость?
Я отпила кофе и проглотила кусок торта.
– Моя «суетливость»?
– Она самая. Впервые в жизни вижу такую суетливую женщину. Вы вечно дергаетесь, вечно чем-то подергиваете. Например, ногой. Вы что, не можете сидеть спокойно?
Усилием воли приструнив ногу, я взяла в рот еще один кусок и, проглотив его, вытерла губы.
– Может, мы все же поговорим о деле? Если не ошибаюсь, прежде чем вы отвлеклись и начали произносить благоглупости, вы говорили о мистере Лонго.
Неторопливо сделав глоток кофе, Джек нахально улыбнулся мне.
– Благоглупости? Я даже не припомню, когда в последний раз слышал это слово.
– Почему-то меня это не удивляет, – улыбнулась я. – Давайте о Джозефе Лонго, хорошо?
– Ну что ж, как я уже говорил, это был делец еще тот. Считалось, что во время сухого закона он контролировал поставку спиртного в Чарльстон, как в подпольные питейные заведения, так и в частные дома, что, вероятно, и стало причиной того, что он ни разу не был пойман за этим занятием. Сложно арестовать парня, который снабжает винишком начальника полиции.
– И как это связано с исчезновением Луизы?
Джек подался вперед.
– Сейчас узнаете. По словам очевидцев, в том числе его собственного сына, в тот же день, когда Луиза исчезла, Джозефа в последний раз видели на пути к дому Вандерхорстов номер пятьдесят пять на Трэдд-стрит.
У меня в горле застрял кусок шоколадного торта. Я попыталась протолкнуть его дальше, глотнув остывшего капучино.
– Он направлялся за Луизой. Чтобы сбежать вместе.
Нет, не такой ответ я хотела услышать.
– Наверняка так могло показаться со стороны. И должно быть, именно так показалось ее мужу. Он весьма громко осуждал Луизу за то, что она бросила его и ребенка.
Я оттолкнула от себя недоеденный торт.
– Но Невин Вандерхорст надеялся, что… – начала было я, но не смогла продолжить, мысленным взором увидев, как мистер Вандерхорст показывает мне ростомер на стене гостиной и инициалы МЛМ. – Мой любимый мальчик, – машинально произнесла я вслух.
– Что?
– О, ничего. Просто Луиза так называла своего сына: «мой любимый мальчик».
– Откуда вам это известно?
– Это написано на стене в гостиной, возле напольных часов. Это часть ростомера. – Я покачала головой. – Это полная бессмыслица: ростомер, все эти фотографии Невина и его матери.