Он открыл свою серф-фабрику в Индонезии и строительную компанию. В Новой Зеландии у него был огромный дом на самом берегу океана, куда он звал меня в гости. Он гордо демонстрировал мне фотографии своей ванны на обрыве и миску с травой, которая всегда стоит на столе, когда гости приходят на ужин. Лезу было пятьдесят с хвостиком, при этом он держал себя в прекрасной спортивной форме и каждое утро уезжал кататься на доске. Вокруг него вечно вились сексуальные азиаточки.
Я уважала его за осознанный выбор пути и не сходящую с лица улыбку. Он наслаждался жизнью, и ему было совершенно плевать, что о нем подумают другие. Как-то раз, сидя у бассейна, он сказал мне один комплимент, который въелся в мою память на всю жизнь:
– You’re the face in the crowd, Dasha.
– The face in the crowd?
– Это такое выражение. Представь, что ты стоишь на сцене, на концерте, и смотришь в толпу… А там сотни, может быть, тысячи людей. Все они кричат, смеются. Но ты не можешь смотреть сразу на всех. Твой взгляд остановится в какой-то момент и выловит одно лицо. На него ты и будешь ориентироваться при выступлении. Ему ты будешь петь или рассказывать свою историю. Так вот ты то лицо, на котором остановится взгляд, Даша. Ты лицо в толпе.
Я и по сей день считаю это одним из лучших комплиментов в моей жизни. Не знаю, почему я так ярко его запомнила. Наверное, потому, что в его глазах была вера в меня. А когда в тебя верит незнакомец, ты тоже начинаешь верить в себя.
Мы исследовали с Аллкаш все места, где я еще не успела побывать, набили себе одинаковые татуировки на ноге, и вскоре она вернулась в холодную Москву. А на смену ей в моей жизни появился настоящий подарок. Я встретила девушку своей мечты. Ее звали Мими. Мими обладала какими-то чарами. Не знаю, как по-другому объяснить феномен ее очарования. Внешностью она была похожа на Анджелину Джоли, только красивее, а голосом на Мэрилин Монро, только слаще. Особый шарм ей придавали татуировки. Я не могла себе представить, как полностью забитая рука может смотреться так сказочно и сексуально на женщине. Среди затонувших кораблей по ней плыла обнаженная русалка в розах, на ноге красовался банан Энди Уорхола, а по шее к гнезду летели три ласточки в знак трех ушедших из жизни близких. Мими была художницей. Она создавала совершенно невероятные миры, рисуя не только на бумаге, но и на дереве, и на стенах отеля, на пузике щенка, живущего на нашей территории, на сигаретах, листьях и на себе самой. Мими видела красоту во всем и каждом, и люди в ее обществе преображались. К моменту, когда наши с ней пути пересеклись, Мими жила на Бали уже два месяца и успела впутаться в любовную историю, из-за которой теперь переживала. Она переехала жить в наш хомстей вместе со своей подругой Ингой, которая прекрасно ее дополняла. Инга была ответственной за безумие в нашей компании. С ней можно было говорить о параллельных мирах, выходе в астрал и самых разных религиях мира. Худая, высокая, с короткими волосами, острым носом и выразительными глазами, которыми она всегда смотрела предельно пристально и как бы исподлобья, она напоминала мне хищную птицу.