– Центр?
– Именно.
– Летите?
– Нет, пройдусь ногами. А то крылья вырастут, ноги отвалятся.
Ваня засмеялся.
– Интересно, где мы находимся?
– Бывший район Старой Деревни.
– Навигатор?
– Угу. Здесь ― я постучала себе по лбу, ― третий глаз.
Ваня хмыкнул, и промолчал.
– Ровчик по Дибуновской. Вдали крыши пятиэтажек: нижние этажи под снегом. А от двенадцати этажей осталось поболе.
– Значит, идём по Дибуновской?
– Да. Я жила на этой улице в прошлой жизни.
– Если дорожка прямо в центр, будем через три часа.
– Надеюсь. Заметил?
– Что?
– Снег белый.
– Трудно не заметить. Ещё бы перестал.
– Да. Ваня, как считаешь, если снег перестанет, всё стает и продолжится лето?
– Слишком хорошо, чтобы стать правдой.
– Значит, зима надолго.
– Ядерная зима, ― Ваня тяжело вздохнул, ― многие не выживут.
– Ладно, ты печаль не разводи. Зачем далеко уходил? ― Я кивнула на тряпичную сумку, которую парень не выпускал из рук.
Ваня вынул топорик, складной нож, фонарик, упаковку из трёх пальчиковых батареек, два коробка спичек.
– О, неплохой улов!
– И ещё, ― он расстегнул молнию на куртке и из потайного кармана достал пачку леденцов, ― гостинец для любимой.
– Славно. А чего-нибудь существенного?
– Что в машинах? Орешки, сухарики ― сам съел. Хотел приберечь, но по штучке, по штучке… Топор бы нормальный, а не этот.
– Топор? Паркет разбирать топор не нужен. А квартир, где никого, много. И почти везде паркет, меблишка какая-то.
– И мы не одни такие умные. Топорик всё-таки оружие. В одной тачке ружьё охотничье, но патронов нема.
– Тогда и говорить не о чем. Ну вот, с разговором подошли к Черной речке, ― Указала пальцем вверх на табличку, с тонким скрипом качающуюся на ветру.
Тропа вела вправо. Там должен быть мост через Неву, Каменоостровский проспект, ещё мост, выход на Невский проспект. И всё под слоем чёрного снега.
Грозный рык нарушил печальные мысли. Впереди медведь терзал жертву, вовсе не собираясь делиться. Клочки одежды летели в разные стороны.
– Надеюсь, человек был мёртв.
– Конечно. Я не слышал криков. Что будем делать? Опять на ручки?
– Нет, переждём.
– Пока конкуренты набегут?
– Думаешь, ты лёгенький?
– Ничего не думаю. И?
– Идём, только без резких движений. Крадучись.
Мы приближались к медведю на цыпочках. Когда оставалось метров тридцать, Феня захлебнулась лаем, бросаясь на зверя. Медведь поднял окровавленную морду, и так взревел, что моё сердце, вибрируя, скатилось в область коленок. Собачка стала кружить, непременно кусая хищника в зад. Тот вертелся, будто юла. Сейчас косолапому было явно не до нас.
Ваня схватил меня за руку и устремился вперёд, мимо