За стойкой, на высоком табурете сидел давний приятель, полковник ВМФ Крис Ллойд, а для друзей просто Лоди, красавец и здоровяк. Лоди приветливо кивнул, широко улыбнулся и неожиданно подмигнул:
– Ну что, старина, снова о погоде поговорим?
– Да что говорить, всё, как триста лет назад: погоду на завтра абсолютно правильно узнаешь послезавтра.
Они пожали друг другу руки.
– Два виски, – Фриман положил на стойку купюру, которая в ту же секунду перешла к бармену Джейку.
– Как здоровье жены, Джейк?
Бармен сделал испуганный вид и быстро ответил:
– Поправляется.
Это была их постоянная шутка, в своем роде игра. Бармен женат не был, да и не собирался в ближайшее время, у него было в запасе целых шесть лет до тридцати пяти. Ну, а потом, хочешь, не хочешь, закон обязывает обзавестись женой и произвести на свет абсолютно здоровых детей. Только в случае бесплодия человек свободен от брачных уз.
В углу бара послышался шум: видно, кто-то сильно набрался. Отто навострил уши.
– Проклятая страна, тупой народ, вшивые ублюдки, – возмущался пьяный, – в этой уродской стране предпочтут хилому ученому здоровяка, у которого ума, как у кузнечика в коленках. Сильная нация моральных уродов.
Профессор хлопнул по плечу Лоди, встал и направился к перебравшему мужчине. На вид тому было лет тридцать пять, оранжевая футболка плотно обтягивала сухое, поджарое тело; гладко выбритое лицо с большеватым носом, было красным от возбуждения и количества выпитого. Отто приложил палец к губам и, показывая глазами влево-вправо, зашипел:
– Тс-с-с, приятель, здесь и у стен есть уши.
– Марк, – представился мужчина, – выпьем. – Официант, чистую рюмку, – потянулся за бутылкой.
– Отто, – назвал себя профессор, – я выпью, а вам хватит.
– Пусть я пьян, но напьюсь ещё больше, потому что жизнь превратилась в сплошной кошмар, вокруг одни доносчики и убийцы. Порядочному человеку нет места в этой сточной яме. – Язык у него заплетался, – Отто, признайтесь, кто вы – доносчик или убийца? – Марк залпом выпил рюмку водки.
Отто Фриман закурил; он улыбался, прикрывая глаза от удовольствия: собеседник нравился профессору, несмотря на то, что был сильно пьян и накачивался водкой всё больше и больше. В этом человеке было что-то, чего так не хватало Фриману, чего так не хватало современному обществу, поглощенному идеей рационального существования, основанной на превращении человека в неодушевленный предмет: старые и поломанные вещи сдают в утиль – вот основа идеи.
– Я – доносчик, – профессор с любопытством прищурил свои глаза неопределенного грязно-болотного цвета.
– Доносчик?