От второго костра, где сидели арханы, раздались робкие смешки.
– Мое почтение повару, – не обращая внимания на смех, продолжила Инелл.
Теперь же смеялись в голос, я тоже не скрыла улыбку.
– Благодарю, – поднялся Танрис и отвесил поклон.
Инелл дружелюбно помахала рукой.
Звезды одна за другой усеяли небо.
Ночь мягко опустилась на нас. Мы слишком устали за эти два дня, чтобы засиживаться долго у костра. Поэтому, еще раз поблагодарив арханов и пожелав им спокойной ночи, удалились в шатер.
– Ксан, я так боюсь за тебя, – вновь завела старую песню сестра.
– Ложись уже, а я спою тебе, – перевела я тему.
Я прекрасно знала, что Инелл любит мои песни. Это уже давно сложившаяся традиция – колыбельные. Правда, последние два года пела я их ей не часто.
Инелла быстро улеглась под одеяло. Я легла рядом, обняв сестру.
– Закрывай глаза, – приказала ей.
– Спой лунную, – послушно выполнила требование она.
Вздохнув, начала:
Она спускалась под вечер, сквозь облака пробиваясь,
Его уставшие плечи холодным светом терзая.
Она тянула ладони к нему, желая ответа.
Забыв, что утром утонет в морях июльского света.
Он звал ее, умоляя хоть на мгновенье остаться.
Она тонула, сияя, и не могла задержаться.
Да, он и она, как волк и луна,
Друг у друга под арестом.
Да, снова без сна и он, и она,
Знают, что не будут вместе1
Сестра уснула. На ее лице появилась безмятежная улыбка. Поцеловав Инелл, слегка отодвинулась, слишком жарко. Скоро усталость взяла свое, уснула и я.
– Где я? – удивленно рассматривала белый пол.
Странный сон. Словно я в тронном зале, а вокруг ни души. Только трон… на котором кто-то сидит. Не было страха, лишь острое любопытство. Я шла к тому, кто возвышался надо мной.
Не дойдя несколько шагов, вздрогнула. Будто статуя, самая прекрасная в мире, неподвижно сидел тот самый незнакомец. В немом восхищении разглядывала его.
Такой же, каким я его запомнила. Длинные пепельные волосы и пронзительные синие глаза. Только взгляд холодный, пробирающий до костей.
Подошла ближе, так и хотелось его потрогать.
– Знаешь, я столько о тебе думаю, но снишься ты мне впервые, – не знаю, почему сказала вслух.
На мгновение мне показалось, что глаза незнакомца блеснули. Нет, всего лишь показалось.
– Странно, да? И как я умудрилась влюбиться в незнакомца? Но… ты не выходишь из моей головы.
Мне хотелось выговориться, высказать хоть кому-то то, что давно осело в моем сердце.
– Я не знаю, кто ты, господин надменная статуя, и вряд ли тебе известно мое имя. Впрочем, второе поправимо.
Я склонилась в низком поклоне. В таком, какой предназначается князю или королю. Высшая степень уважения, если учесть, что я сама голубых кровей.
– Позвольте