Сообразив, что говорить подобные вещи не стоит, он с усилием заставил свой болтливый язык умолкнуть, но было поздно. Теперь леди Виллиэн смотрела на него с тихим состраданием, как на жертву, пробуждая стыд и гнев в его душе. Украдкой взглянув в его исказившееся лицо, она тихо спросила:
– А Вы… Вы чувствуете?
– Да, – коротко ответил Лиэс и поспешно отвернулся от её пытливого взгляда.
– Значит, в Вас очень сильная магия, – с восхищением промолвила она, – во мне такой нет, я знаю. Отец говорил мне, что только могущественные носители целебной магии способны переживать последние секунды жизни убитых и чувствовать в воздухе эмоции. Это… великий дар.
Ограничившись коротким фырканьем, Лиэс отступил к дверям, но это было слабой защитой, ведь леди Виллиэн не позволила бы ему уйти, не услышав ответов на свои вопросы.
– Я это ещё тогда почувствовала, – продолжила она, – когда впервые Вас увидела. И, когда Вы смотрели на туши, я убедилась. Наверное, тяжело охотиться с таким даром, – в её словах прозвучал отголосок презрительной насмешки.
– Я не охотник, – холодно отрезал Лиэс.
– А кто же Вы?
Помолчав, Лиэс неохотно промолвил:
– Личный секретарь регента.
– Самого регента? – восхищённо ахнула леди Виллиэн. – Это… наверное, большая честь!
– Да какая тут честь, – раздражённо откликнулся Лиэс, – я выполняю такую же секретарскую работу, как и в любой захудалой конторе Империи.
– Вы хотели бы большего?
– А кто не хочет?
– Тогда добейтесь, – спокойно предложила леди Виллиэн и улыбнулась. – Не знаю, почему, но я в Вас очень сильно верю.
Безо всякого предупреждения дверь, ведущая в приёмную комнату покоев, распахнулась, и смертельно бледный, с встревоженными и печальными глазами, Сомер Мо шагнул внутрь. Косо глянув на Лиэса, он усмехнулся и протянул руку леди Виллиэн.
– Амисалла, идём со мной.
– Куда? Зачем? – настороженно приподняв плечи и сузив глаза, осведомилась она.
– Его Высочество очнулся. И он желает тебя видеть, – обречённо выдохнул Сомер.
Даже сердце Лиэса вдруг забилось тише и покрылось холодной коркой от страха, но сама леди Виллиэн просияла, как будто для неё не могло быть новости радостнее, чем желание Принца её видеть. Одарив Сомера солнечной умиротворённой улыбкой, она покорно приняла его руку.
* * *
Совершенно разбитый и беспомощный, Ральмунд лежал на диване в своих покоях. Под голову ему придворные натащили гору подушек; Сомер распорядился приготовить крепкий кофе и принести шахматы, чтобы сыграть партию с Оруэном и этим развлечь Принца. Ральмунд сам был неплохим игроком в шахматы, но сейчас он чувствовал такую слабость,