Несколько эпизодов фильма снимались в заповеднике, где разводили породистых лошадей, я не смогла отказать себе в возможности проскакать пару километров верхом, но лошадь понесла, и вылезшая из-под седла толстая ржавая проволока распорола мне икру левой ноги. Рана была глубокой, в разодранной глубине крови почти не было, только белела рваная белая мышечная ткань. ОН нес меня на руках до врача, до гостиницы, потом опять до врача и снова в гостиницу. Его пальцы меняли мне повязку на сочившейся ране, мягко, будто ювелирными движениями, не желая причинить ни малейшей боли. Два памятных шрама остались на моей ноге, я дорожу ими как материальными уликами счастья, которое мы проживали.
Мы говорили, много, почему-то часто – о чеховских пьесах и персонажах… Мы молчали, вслушиваясь в дыхание друг друга, впитывая каждое мгновение нашей тишины.
“Можно я буду твоей собакой, я буду тихо идти за тобой, я буду ожидать тебя, я буду всегда рядом с тобой… только не бросай меня, только дай мне возможность прятать свое лицо в твою ладонь…” – шептала я, уткнувшись в его плечо. Мы сжимали друг друга, боясь выпустить из рук каждую клеточку наших тел. Мы с ужасом отсчитывали часы, минуты перед грядущим неминуемым расставанием.
Я уехала в Москву. ОН – домой, в Киев. Началась череда писем и телеграмм, телефонных звонков и отчаяния.
В ГИТИСе на первом этаже на стене висели ячейки с буквами алфавита для различной корреспонденции, к заветному квадратику с буквой “С” я подходила по многу раз в день в ожидании его писем. Этот квадратик для почты стал центром моего притяжения. В январе я увидела там телеграмму с киностудии Довженко: “Премьера Днепропетровске 13 января Выезжайте”. У меня застучало в висках – идет сессия, впереди экзамены, уехать не смогу. Я побежала к Иосифу Михайловичу Туманову, руководителю нашего курса, с мгновенно придуманным враньем о немыслимой необходимости срочно улететь куда-то там… для чего-то там… Я вру плохо, неумело, потому стараюсь этого не делать, да еще и через короткое время забываю, что насочиняла, и позорно попадаюсь на своей лжи. Тут я врала самозабвенно, мне во что бы то ни стало надо было оказаться в Днепропетровске. Туманов меня отпустил. Я заняла денег, купила билет на самолет и утром 13 января была уже в городе на Днепре.
ОН стоял в холле гостиницы спиной к входной двери… мой взгляд врезался