Уши Аяса вспыхнули, и он уткнулся в чашку с отваром.
– Впрочем, все это вам не интересно, полагаю. – Варравир поморщился и принялся растирать левую сторону груди. – Я не стремлюсь разжалобить вас или перевести разговор. Так, ухожу мыслями в сторону по-стариковски… Суть в том, что реликвию я вам, разумеется, отдам. А Дивву убить не позволю.
Астроном говорил так спокойно и уверенно, что Дорал все-таки усомнился в душевном здоровье старика. Как он может не позволить магам упокоить мертвягу? Вот встанут они сей вздох и откроют тяжелую лакированную дверь, из-за которой слышится глухое ворчание!
Варравир неловко, кренясь на левую сторону, потянулся за кувшином, поймал пальцами воздух – раз, другой. Губы и ногти у него посинели. Дорал вскочил, с грохотом отодвинув стул, взял кувшин, долил отвара в чашки.
– Вам плохо. Быть может, привести лекаря?
Сказал и сам на себя возмущенно фыркнул: какой еще лекарь, разве можно отрывать лекаря от десятков недужных ради одного Варравира, разве можно приводить лекаря в этот дом?
Астроном мотнул головой.
– Не тревожьтесь, прошу вас. Лекарь не поможет, нет, просто, знаете… старый я. А история с реликвией очень меня расстроила, не сочтите за притворство, – расстроила и потрясла. Никогда я сознательно не вредил никому, а тут! Какую кашу заварил, сколько судеб погубил – да как же оно так…
Маги молчали, да и что было сказать? Соглашаться, подтверждать – да, виноват? Жестоко и бессмысленно. Хотя отчего взбесилась реликвия – еще поди пойми, быть может, дело и впрямь в изменениях околоземицы, которые охватили Ортай и соседние края.
Как будто услышав мысли магов, Варравир вдруг взволнованно заговорил:
– А знаете, небо предупреждало меня о грустных и страшных событиях вроде нынешних, небо пророчило многие печали – сколько же лет назад, три, четыре? – Он задумался.
Дорал снова подумал: спятил старик, спятил! Как небо могло ему что-то пророчить, о чем он говорит? Магистр замечал краем глаза, что Аяс поглядывает на него, прося совета, но не отвечал на эти взгляды: сам ничего не мог понять и решить. Гасталла все время разговора сидел как пенек, смотрел то в пол, то на руки старика.
– В начале лета это было! – Варравир хлопнул себя ладонью по лбу. – Разумеется, в начале лета, когда Южный Еж набирал яркости. Значит, три с лишком года назад. Тогда небо показало мне жуткие вещи!
Дорал тоже чуть не хлопнул себя по лбу, вспомнив, что старик – астроном.
– Никогда мне не приходилось видеть, чтобы звездные скопления выстраивались в такие сложные и страшные картины. – Варравир снова потер левую сторону груди, откинулся на спинку стула и устроился в очень неудобной с виду позе, однако голос его, хоть и ослабевший, звучал ровно. – Рядом-рядышком друг с другом встали соединения