– Браво! – вскричал Холмс, приподнявшись на локте, и его глаза весело сощурились. – Я о таком не подумал, но это может оказаться самой действенной из временных мер.
– Обо всем подумать нельзя, – отозвался Ватсон.
Я подошел к кушетке, держа предмет нашей беседы в руках, и передал его Холмсу. Тот достал из кармана халата носовой платок, обернул им руку и лишь потом принял от меня улику, возложив ее на прикроватный столик. Когда Холмс повернулся ко мне, его серые глаза были тревожно сощурены. Я знал, что именно он сейчас спросит, и страшился этого.
– Вы хотите, чтобы я сегодня проверил это на яд? – тихо спросил он. Я кивнул. – Симптомы, которые вы отметили и от которых, боюсь, вы страдаете, достаточно ясно свидетельствуют о… Вы хотите, чтобы я подтвердил наличие аконитина?[9]
– Сегодня я почитал книгу о растительных ядах, чтобы не тратить ваше время, и, мистер Холмс, мое непрофессиональное заключение именно таково, – согласился я.
– Аконитин! – ахнул Ватсон. – Ломакс…
– Я не… не слишком долго подвергался его воздействию, – чуть приврал я.
– Но, друг мой…
– Ватсон, он молод, энергичен и крепко сложен, – отчеканил детектив так, словно был наделен властью решать исход событий. – Пожалуй, он моложе нас лет на двадцать. Мистер Ломакс, сколько вам лет?
– Двадцать девять, – признался я.
– Ха! Видите? – воскликнул Холмс, как будто забил мяч, и наставил большой палец на Ватсона. – Доктору было двадцать девять, когда мы встретились. Пуля не смогла убить его на поле боя, брюшной тиф тоже не сумел прикончить этого бродягу. Мистер Ломакс, у меня есть все основания рассчитывать на ваше полное выздоровление. Когда вам двадцать девять, вы непобедимы.
– Факт, который я не раз приводил в доказательство совершенно иного соображения, – пробормотал Ватсон, бросив взгляд на повязку детектива.
– Ценю ваше доверие, джентльмены, – рассмеялся я, отсалютовав им рукой. – А также вашу помощь.
– Не останетесь еще на один бренди? – деликатно спросил Ватсон, когда я надевал пальто.
Он хотел лишь приободрить и успокоить меня, но, несмотря на все его благородные намерения, я был не в том настроении, чтобы продолжать беседу. От аконитина никакого средства нет. Только покой, сила воли и, пожалуй, судьба.
– Мне надо домой – дочка будет волноваться, – сказал я.
– Приятно было познакомиться, –