Сыщик и канарейка. Алиса Дорн

Южно-Роденийские дороги даже никого не обманывают: люди сами с удовольствием делают это за них. – Леди Гринберг покачала головой и продолжила: – Я возвращаюсь к делу, детектив, успокойтесь. Моя бабушка оставила мне небольшое наследство. Но она выросла и жила в то время, когда считалось, что женщина не приспособлена для ведения серьезных дел, поэтому поставила условие: если к двадцати одному году я не выйду замуж или хотя бы не буду обручена, деньги перейдут под контроль моего отца, пока он не решит, что я достаточно взрослый и, – леди Эвелин скорчила гримаску, – почтенный человек, чтобы распорядиться ими самостоятельно. А он так не решит никогда.

      – Поэтому вам пришло в голову нанять барона Фрейбурга на роль жениха?

      Леди Эвелин пожала плечами:

      – Если вкратце, то да.

      – А еще говорят, что правильное воспитание позволяет укротить преступные наклонности! – проворчал детектив.

      – Не забывайте, я выросла в семье банкиров. Вряд ли это можно назвать правильным воспитанием. Пока вы учились ловить убийц, мои родственники изучали тысячу и один способ уйти от налогов.

      Увидев, что кофе за столом кончился, хозяин принес нам еще поднос. Пробормотав слова благодарности, леди Гринберг продолжила:

      – До меня доходили слухи о долгах Фрейбурга, а у меня были деньги. Полгода назад я решила спросить Ульриха, не согласится ли он оказать мне небольшую услугу, и мы обо всем договорились. Каждый месяц я платила ему определенную сумму, а он в обмен на это выходил время от времени со мной в свет. Мы договорились, что наша помолвка продлится до февраля, чтобы я успела получить наследство. После этого он должен был завести с кем-нибудь интрижку, чтобы дать повод помолвку разорвать, и мы расстались бы, крайне довольные друг другом. Как видите, детектив, у меня не было никакого резона убивать Ульриха. Более того, – с тоской произнесла она, – его смерть мне крайне невыгодна. Если бы его убили месяцем позже!.. Теперь моим планам не суждено сбыться.

      – Вам так нужно это наследство, леди Гринберг? Зачем? Насколько я понимаю, вы не стеснены в средствах.

      – Это личное.

      Эйзенхарт усмехнулся.

      – Сколько, вы сказали, вам оставили?

      – Немного, – леди Эвелин не выдержала и отвела взгляд. – Возможно, триста…

      – Не сходится. Вы уже заплатили лорду Фрейбургу больше этой суммы, – перебил ее детектив.

      – Тысяч. Триста тысяч шиллингов.

      – Это вы называете «немного»?!

      У его возмущения были причины: по меркам обывателя сумма казалась немыслимой. Я посчитал в уме. Мое жалование в университете составляло порядка восьмидесяти шиллингов в месяц, не считая налогов. Такое количество денег я не скопил бы и за пять жизней.

      – По сравнению с тем, что получила моя сестра, это немного, – спокойно подтвердила леди Гринберг. – Надеюсь, теперь вы верите, детектив, что у меня не было причин убивать Ульриха?

      – Нет.

      – Нет?

      – Вы слишком много недоговариваете, – пояснил ей Эйзенхарт. – Поэтому –