Прошло уже минут десять, но мне так и не пришла светлая мысль, которая объясняла бы всё происходящее. А так же то, как из всего этого выбраться. В комнате стемнело, когда от приоткрывающейся двери на меня упала полоска света. В проёме показалась знакомая фигура; приглядевшись, я поняла, что это дядька Витя. Радостно взвизгнув, кинулась к нему и обняла, насколько хватило рук – всё-таки он здоровенный мужик.
– Ой, извините. – Спустя пару мгновений, до меня дошло, что я обнимаюсь, грубо говоря, с совершенно незнакомым мне человеком. Отстранившись от него, я уже было раскрыла рот, чтобы поблагодарить дядьку за то, что он оторвался ради меня от дел, перенес мое тельце в кровать и ждал, пока очнусь. Но…
– Как вы вошли в квартиру? – стараясь не срываться на истеричный крик, спросила я.
Дядька почесал затылок и отвел глаза. Больше он не казался мне добродушным, простым мужиком, хотя и произвел такое впечатление при знакомстве.
Молчание затягивалось. Но вот дядька Витя кашлянул и коротко строго сказал:
– Умойся, сходи. Поужинаем, и за чаем поведаю всё, что знаю. – Несмотря на раздираемые меня сомнения, угрозы от него я не ощущала, поэтому послушно протопала в ванную.
Из отражения на меня смотрело осунувшееся, бледное лицо, даже редкие конопушки казались не рыже-веселыми, а уныло-серыми. Тяжело вздохнув, я взяла расческу и попыталась распутать всклоченные волосы, которые рыжей паклей сбились в районе затылка. Я всегда гордилась своими волосами – длинные, кучерявые (не маленькие противные завитушки, а красивые локоны), насыщенного медно-красного оттенка. Вкупе с зелеными, даже с изумрудными по цвету глазами это выглядело шикарно. Хотя большую часть жизни мне приходилось прятать волосы в кулях или наспех накрученных пучках – в детдоме их могли запросто срезать завидующие девчонки.
Закончив с волосами, я приняла решение смыть с себя весь стресс этого дня. Скинув одежду, забылась от происходящего сумасшествия на целых полчаса.
Контрастный душ отлично снимает напряжение и восстанавливает баланс эмоций. Проверено. Я выскочила из душа другим человеком, и хотя все еще ничего не понимала, уже не боялась – чему быть, того не миновать, как говорится. У меня на все случаи жизни припасена фраза: «Всё, что не делается, делается к лучшему». Надо принимать её за истину, как и всегда.
Обернувшись полотенцем, я прошмыгнула обратно в комнату, чтобы одеться. Открыв шкаф, в большом дверном зеркале я критично осмотрела свою фигуру. На ногах и руках начали проявляться свежие синяки, а по всему телу уродливо бледнеют старые шрамы, из-за которых я зимой и летом ношу одинаково закрытую одежду. Никаких платьев и юбок, маек и футболок. В сильную жару приходится туго, но куда деваться. Лара всё время капает мне на мозги, что с такой фигурой прятать её – грех, что именно поэтому у меня все еще нет любящего человека, но скажи я ей причину выбора такого гардероба, станет еще