Она поднялась в гору, к церкви Святого Луки, в которой ее прадед – воображаемый конечно – некогда играл на органе. Сизые травы плескались в сквозных пробоинах зависшей в поднебесье на своих винтовых ступеньках разбомбленной колокольни. Дядя Вернон говорил, что это уродство и непонятно, почему муниципалитет не может сровнять все сооруженье с землей и довести до конца то, что начали люфтваффе. Стелла спорила, говорила, что церковь – памятник архитектуры, а разбитая колокольня – лестница из прошлого в будущее.
Теперь она знала, что прошлое вообще не считается, а будущее поинтереснее ветхой каменной кладки. Любовь – вот что станет ее лестницей к звездам, и, сама потрясенная величием образа, она выдавила слезу.
Наверху, на углу возле «Коммерческого отеля», она позвонила маме, использовав те три пенса, которые стащила в кафе Фуллера. Солнце уже садилось, и все в синяках было небо над «Золотым драконом».
– Я не чувствую за собой вины, – призналась она. – Необходимость оправдывает, ты согласна? Да никто меня и не видел.
Мама говорила обычные вещи.
3
Сцена была так плохо освещена, что по углам ничего не видно. Чтоб хоть как-то защитить зал от пыли, опустили пожарный занавес. Кто-то, один-одинешенек, оседлав заляпанный краской верстак, перепиливал доску. Толкал пилу, ее тень убегала вперед и переламывалась. Джеффри и Стелла говорили шепотом, как в церкви.
– Тут глубже, оказывается, – сказал Джеффри.
– И противней, – добавила Стелла, которая, если бы ей не мешали, могла бы, как волшебник, вызвать из этой тьмы вересковое поле под ветром, ангар, операционную, заставленный книгами кабинет, где Фауст продает душу дьяволу. Этот Джеффри ее отвлекал, он все дергал себя за волосы, натягивая их на лоб. Не единственная его дурная привычка. Волосы, жесткие, мелким бесом, тут же, как только он их отпустит, отскакивали обратно. Стелла почти сразу на цыпочках прошла вглубь сцены и, через раздвижную дверь, в реквизитную. Джеффри дико ее раздражал.
Она считала, когда ее позвали работать в театр, что она одна из немногих избранных. Обнаружив в славном списке героев этого Джеффри, она жестоко разочаровалась. Девятнадцать лет, всего на три года ее старше. Племянник Рашфорта, председателя правления, недавно вышибленный из военного училища, потому что в кого-то не того пальнул из ружья.
Их обоих, Джеффри и Стеллу, называли учениками. Джордж, реквизитор, объяснил, что на самом деле они ассистенты помрежа, но так им можно не платить жалованье. Джеффри носил галстук с абстрактным рисунком и ходил, сжав кулаки, будто до сих пор вышагивал в строю. Вечно запускал разными словечками,