– Помоги мне оттереть спину, пожалуйста.
Она сделала шаг вперед, взяла щетку, но затем снова остановилась с тем же несчастным выражением на лице.
– Давай же, – сказал он.
Энни начала скрести щеткой по его спине.
– Все говорят, что шахтеру нельзя отмывать начисто спину, – промямлила она потом. – От этого мужчина слабеет, как считается.
– А я больше не шахтер.
Она еще раз словно окаменела.
– Не уходи от нас, Мак, – умоляющим тоном сказала она. – Не оставляй меня здесь одну.
Чего-то подобного он исподволь опасался. Тот поцелуй в губы стал для него значимым предупреждением. Его посетило чувство вины. Ему нравилась кузина, он с удовольствием предавался с ней прошлым летом интимным играм, перекатываясь вдвоем среди вереска в теплые воскресные послеобеденные часы. Но провести вместе с ней всю жизнь вовсе не входило в его планы. Особенно если в таком случае возникала необходимость оставаться в Хьюке. Сможет ли он объяснить ей это, не нанеся тяжелой душевной травмы? У нее уже слезы навернулись на глаза, и он понимал, как хочется ей добиться от него обещания не бросать ее. Но его решимость бежать была слишком сильна. Он никогда и ничего в прежней жизни не желал больше.
– Я должен уйти, – сказал он. – Мне будет очень тоскливо без тебя, Энни, но бежать так или иначе придется.
– Ты мнишь себя лучше нас всех, верно? – спросила она уже немного сердито. – Твоя мать забивала себе голову идеями, не положенными при ее положении в обществе, и ты туда же. Для меня ты слишком хорош, так ты думаешь? Отправляешься в Лондон, чтобы жениться там на знатной леди, скажешь нет?
Его мать действительно часто заносилась мыслями слишком высоко, что правда, то правда, но он собирался в Лондон вовсе не для женитьбы на аристократке. И был ли он лучше, чем они? Считал ли Энни недостойной себя? Небольшая доля истины в ее словах присутствовала, и Мак даже почувствовал неловкость и смущение от этого.
– Я знаю одно, – ответил он. – Мы все слишком хороши, чтобы оставаться рабами.
Она присела на корточки рядом с корытом и обняла его торчавшие из воды колени.
– Ты совсем не любишь меня, Мак?
К своему величайшему стыду, он заметил, что у него возникает эрекция. Ему так и хотелось прижать ее к себе и утешить, унять слезы, но сердцем он уже ожесточился.
– Ты очень дорога для меня, Энни, но я никогда не объяснялся тебе в любви, как и ты мне.
Ее рука скользнула под воду и ему между ног. Она улыбнулась, ощутив в пальцах нечто очень твердое.
– А где Эстер? – спросил он.
– Играет с новорожденным младенцем Джен. Ее не будет дома еще достаточно долго.
Это Энни уговорила сестру задержаться, сообразил Мак. Иначе она поспешила бы к нему, чтобы расспросить о его планах.
– Оставайся здесь и давай поженимся, – сказала Энни, лаская его. Ощущение было невыразимо приятным. Он сам научил ее делать это