– Ты хорошо читаешь, – сказал Шпиль, заглядывая токарю через плечо. – Знаешь, что такое физика?
– Нет.
Слава осторожно открыл учебник и стал листать. Временами задерживал взгляд на подписях под иллюстрациями, и тогда его губы шевелились.
– Это одна из основополагающих наук, объясняющая природные явления, материю, вещество. Так сказать, фундаментальная наука, на которой зиждятся механика, термодинамика, оптика и электрика.
– Можно взять почитать? Я верну.
Слава обернулся к механику, в его глазах застыла осторожная надежда.
– Э-э-э, – протянул Шпиль, – знаешь, никто не сомневается, что ты вернешь. Только, старик, давай в следующий раз.
– Ну да. Мы почти незнакомы…
Раздался глухой зудящий звук. Слава потянул за цепочку, извлек из кармана часы:
– Гниль рыжая, – выругался он, – у меня скоро смена, а еще к Извергу надо заскочить, – он убрал часы на место. – Фрезерман предупредил, волосатым к станку не подпустит.
– Кто? – не расслышал Шпиль.
– Фрезерман. – Слава распахнул дверь. В лицо дунул теплый пустынный ветер. Застывший спонс вновь затрепыхался на шее.
– Чудны дела твои, Двиглаш, – усмехнулся Шпиль, перешагивая через порог. – Раньше люди давали имена машинам, теперь машины людям. У нас в лаборатории работают Такомак, Сименсай, два Газа, Боинг, Камря, Шибер, Траверса даже Слябинг есть.
– Такая традиция.
– Но у тебя-то земное имя.
– У меня? – Слава остановился и обернулся к Шпилю.
– Ну, да, – механик тоже остановился.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Затем Слава развернулся и зашагал по железному мостику. До самых ворот они не обмолвились ни словом. У пропускной, где в тени «Баггера» бодрствовал Дизель, Шпиль нарушил молчание: – Слава, подожди, – и побежал к мастерским. Дверь хлопнула, механик исчез. Показался вновь через минуту с десятилитровой канистрой.
– Как и обещал, горючка, – сказал он, ставя емкость перед токарем, – канистру можешь оставить себе.
– Спасибо.
– Это тебе спасибо. Если бы не ты, лежать мне под скалой с памятником из двух катков.
– Да ладно.
– Приходи еще, – Шпиль протянул руку.
Слава пожал ее.
– Приду. Компрессии тебе нехилой.
– И тебе запредельной. – Шпиль повернулся к охраннику, отирающемуся поблизости. – Диз, выпусти токаря, канистру я ему дал.
– Видел, – буркнул Дизель и заскрежетал засовом.
Глава 4. В стригальне
Слава