– Опять, опять, тетя. Не волнуйтесь, пожалуйста. У меня к вам вопрос: вы в дальнейшем будете верить серьезным мужикам в шляпах и в очках?
– Ни… ког… да!
– И напрасно. Вот вам ваши два рубля с моими глубочайшими извинениями. И прошу вас: верьте, пожалуйста, мужикам в шляпах и в очках, если, конечно, они серьезные.
И я пошел домой. Уже подъезжая на трамвае к моей остановке, я обнаружил, что, в порыве глубокого раскаяния, я оставил сетку с морковью на прилавке у обиженной женщины.
Антисемит
Я вообще-то человек простой и к эфиопам отношусь беспристрастно. Хорошо работает эфиоп, значит хороший эфиоп, плохо работает – плохой эфиоп. Но вот с Гуревичем Евгением у меня произошли некоторые разногласия. Взяли мы его на работу для организации новой лаборатории САПР12, заниматься автоматизацией процессов разработки радиоизмерительной техники. Гуревич сразу же окунулся в работу и через пару дней принес мне проект автоматизации механического цеха завода.
– Стоп, стоп, стоп. Евгений, не туда потопал. Нам, в первую очередь, надо автоматизировать процесс разработки печатных плат. Производством пусть другие занимаются. Поспорили, поругались, но я настоял на своем.
– Грамм полезного дела дороже тонны фантазий, – сказал я ему.
Начался подбор кадров. Смотрю подготовленный список для приема на работу и вижу: программист Шамсонов, программист Фрухт, математик Альтшулер и так далее.
– Слушай, Евгений. Почему у тебя в списке одни фрукты: математики да программисты. А кто оборудованием будет заниматься?
Снова начали спорить. Спор кончился тем, что я сам нашел ему заместителя по оборудованию, татарина Исакова Равиля Абдулбяровича. Взрыв возмущения.
– Что нос воротишь? Отчество Абдулбярович не нравится? Зови его Абдулбяковичем или Надулбяковичем. Ему все равно. Он работу любит, а на твое отношение к его отчеству ему наплевать.
И я утвердил ему в качестве оператора ЭВМ чеченку. Он снова возмутился. Возмущался он до тех пор, пока его лаборатория не превратилась в многонациональное образование. Однажды он явился ко мне в кабинет и заявил:
– Вы, Шаров, антисемит.
– Это что это? – говорю. – Тебе что, Советский Союз не нравится, как воплощение дружбы народов разных национальностей, культур и вероисповедания?
– Вы, товарищ Шаров, против моей национальности, поэтому и антисемит.
– Послушай, Евгений, извини, но я не знаю точной формулировки, что такое антисемит, но сдается мне, что не я, назначивший тебя начальником лаборатории, а ты, собирающий команду по национальному признаку, и есть этот самый антисемит. Что же касается меня, то для меня – и я повторил ему слова о моем отношении к эфиопам – хороший эфиоп тот, кто хорошо работает, а плохой – тот, кто плохо работает.
Черный кот
Этот