Кузнецов сидел с прямой спиной, нездоровая бледность растекалась по лицу. Дальше ехали молча, каждый думал о своем. В сумерках влились в колонну машин на одной из центральных дорог. Кузнецов попросил остановиться, приметив знакомую машину.
– Яковенко – наш главный интендант. Может, разживемся едой?
Цукан изобразил кислую мину: это такой жмот, что за сухарь пристрелит. Но Кузнецов ушел. Стало слышно, как Яковенко, поднимая голос до крика, выговаривает, что у него не продуктовая лавка, ни хлеба, ни консервов нет, только крупа…
Водитель сразу все понял, с ним в роте не раз общались, однажды помог ему с ремонтом машины.
– Привет, Аркадий! – И тут же, переходя на шепот: – У левого борта в углу пшенный концентрат, под мешками с крупой. Действуй. Я отвлеку.
А Яковенко кричит, негодует: быстро поехали! Водитель взял кривой стартер и, не включая зажигание, стал крутить рукоятку.
– Вот черт, не заводится. Зажигание сбилось. Подержите-ка переноску…
Шофер поднял капот, стал брякать ключами. Цукан подвесил ему переноску и метнулся на карачках к заднему борту, завернул угол брезента, стал шарить в поиска концентрата. Сунул торопливо три пачки в карманы и назад к водителю. Все знали, как Яковенко застрелил солдата за вязанку воблы. Поручкались, хохотнули, что «удалось отрегулировать на тихих оборотах», как принято у водителей, когда надо что-то украсть незаметно.
Сразу же возник вопрос, как сварить концентрат? Свернули с большака, стали искать воду и место, где можно разжечь костер. Нашлась лужа с дождевой водой и неглубокий овраг. На склоне монтировкой выдолбил Цукан углубление в виде печурки, Кузнецов нашарил в темноте сухостоя. Воду в котелок начерпали горстями, чтоб не зацепить ил.
Сухие веточки горели жарко, когда распарился в воде концентрат, запах пошел нестерпимый. Кашу ели обжигаясь, поочередно одной ложкой, и казалось обоим в тот момент, вкуснее ничего не бывает.
В крышке от котелка вскипятили чай, кинув туда какой-то травы, что росла по склону оврага. Под чай Кузнецов попросил не трепаться о дезертирах. Добавил:
– Остановить я их должен был, но не исполнил свой долг…
Понял Цукан, как сильно переживает лейтенант и укоряет себя, что не достал пистолет, не пригрозил дезертирам. Тут же вспомнил, как испугался, как ждал выстрелов в спину… Хотел приободрить Кузнецова. А он отмахнулся, ладно, чего уж там. Это в кино все герои и смельчаки. В жизни сложнее. Он оправдывался, а Цукан спал, привалившись спиной к теплому колесу.
Проснулся по солнышку. Стал тормошить Кузнецова. Когда тот