Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов. Олег Владимирович Демидов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Олег Владимирович Демидов
Издательство: Издательство АСТ
Серия: Литературные биографии
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 2019
isbn: 978-5-17-100311-1
Скачать книгу
содержит критику Мариенгофа. Львов-Рогачевский легко находит этому объяснение:

      «Я отвёл столько места Анатолию Мариенгофу потому, что это несомненно талантливый мастер, поэт, принёсший серебряные росы и умевший точить серебряные лясы, но он свихнулся и свой душевный вывих выдаёт за имажинизм».168

      Но, пожалуй, самое главное во всей этой критической многоголосице и стремлении размежевать имажинистов – лжетрадиция литературоведческой мысли, в которой есть поэт-гений и есть поэт-прихлебатель:

      «Катюша Маслова однажды сказала в романе “Воскресение” князю Нехлюдову: “Ты мною спастись хочешь”. Есенину давно пора сказать то же самое Мариенгофу и сродникам его».169

      Это, напомним, 1921 год. И вот уже почти сто лет вслед за Львовым-Рогачевским эту мысль повторяют Ю. Прокушев, П. Радечко, А. Марченко, О. Лекманов, В. Пашинина, Ф. Кузнецов, отец и сын Безруковы, – и, видимо, не закончится это никогда.

      От «Кондитерской солнц» до «Сентября»

      Критика критикой, но что в действительности происходит с поэтикой Мариенгофа?

      А идёт между тем становление его как мастера слова. Он освобождается от заимствований из Блока и Уайльда, избавляется от влияния Маяковского и начинает спорить с собратьями по имажинизму.

      Некоторое влияние ещё оказывает Шершеневич, идеи которого наиболее радикальны для поэтики нашего героя. Одной из таких идей был отказ от использования глаголов. У Мариенгофа это можно встретить в поэме «Кондитерская солнц» (1919).

      Из Москвы в Берлин, в Будапешт, в Рим

      Мясорубку.

      В Африке крылья зари,

      В Америке пламени юбка,

      Азия, как жонглёр шариками, огнём…

      С каждым днём

      Всё железней, всё твёрже

      Горбылёвые наши выи,

      Революция огненный стержень,

      На котором и я, и вы.

      Применить этот приём удаётся, и даже получается писать в собственной эпатажной манере, но всё-таки в этом много формализма. Нет дыхания, а есть душный академизм с тросточкой. От этого бежал Есенин, от этого убежал и Мариенгоф.

      Сохранилось письмо Николая Эрдмана к родителям и брату (от 17 сентября 1919 года), в котором как раз разбирается «Кондитерская солнц»:

      «Борис, письмо твоё с наброском Анатолия170 и со стихами Шершеневича я получил. Первое стихотворение мне очень понравилось, два других нет. Письмо, в котором списано немного “Кондитерских Солнц”, я тоже получил. Оно пришло вместе с маминым и папиным. “Кондитерские Солнца” мне совсем не понравились. Есть замечательные образы, чисто мариенгофские рифмы, которые замечаешь после третьей перечитки и которые я так люблю, но есть и совсем безвкусные строчки. А на протяжении такого малого количества строк их, по-моему, слишком много. Они мне испортили всё впечатление. Возможно, что это менее удачное место поэмы, а потому я прошу тебя списать ещё немного из неё для меня. Ты, конечно, не передавай


<p>168</p>

Там же. С. 45.

<p>169</p>

Там же. С. 52.

<p>170</p>

О каком именно наброске идёт речь, установить не удалось. Возможно, о портрете, выполненном в кубической манере.