Татьяна Скрундзь
Гул
Задание:
Шмель услышал рёв и рычание какого-то огромного шмеля, полетел на него посмотреть и увидел, что к нему в Липецк приехал выступать Владимир Владимирович Высоцкий.
Проводник, скажу, ты не поверишь, космонавты в поезде летят. Космонавты хлеба ждут и зрелищ, но особенно они вина хотят.
Рано утром поезд врезался в пустующую станцию и, скрипя колесами, на ходу ошпарил легкий весенний воздух выхлопом из тормозной магистрали. Жители города еще не успели разлепить век, а кучки пассажиров уже выкатывались на перрон, успешно и не очень подхватывая на ходу застиранные холщевые сумки, вздувшиеся от диковинных для провинции яств и одежки. Люди растаскивали столицу на гастрономические кусочки по всей стране, везли домой все, что можно было увезти в тоскующую от деликатесов малую родину. А та встречала их широкими объятиями гордого алого полотна на мосту, торжественно желающего здравия Советам, и стендами для фотографий, выстроившимися вдоль первой платформы, как солдаты первой шеренги на параде. Фотографии сообщали гостям города о его бурной металлургической деятельности, настойчиво доказывая запечатленными клубами дыма в надгородских небесах свою пятилеточную состоятельность.
Меж тем из купейного вагона, что следует сразу за вагоном-рестораном, выпал в статичный мир один из последних пассажиров, таща за собой потрепанную переездами гитару. Несколько сопровождавших тут же обступили тело, чьи-то женские руки с усилием пробовали поддержать его в вертикальном положении. Покачнувшись, человек прислонился к рифленой стене вагона и, задрав голову, выдохнул алкогольный дух в пропитанное цветущими нарциссами небо.
– Где машина? – спросил он.
– Нас ждут, – ответили ему.
В этот миг гитара из рук неустойчивого путешественника упала на перрон и расстроено бренькнула струнами на поведенном грифе.
Милая, любимая, не откажи сегодня. Видишь, все задумчивые, колбасу едят. Космонавты – старая шуточка Господня. Но вина по-прежнему, вина они хотят.
Неровно выбеленный потолок поприветствовал ухмылкой трещины на поверхности штукатурки, когда, наконец, удалось открыть глаза.
– Володя, дорогой, ты очнулся! – послышался бодрый голос Янкловича. – А мы было собрались тебя водой поливать. Ехать пора, договаривались на три…
– Владимир Семенович, как ты? – тихо прервала его торопливую речь Оксана, внимательно глядя прямо в лицо супруга.
Володя помотал головой, стряхивая остатки похмелья, ощупал лицо, поднялся и, не обращая внимания на восклицательные, запоздало радостные приветствия, направился в ванную, пробираясь между знакомыми и незнакомыми людьми, толпившимися в маленькой квартире: кто стоял – в дверных проемах, кто сидел – на стульях и креслах, расставленных в хаотичном порядке по всей комнате.
Привал состоялся у приятелей, которые уже полгода настойчиво звали его культурно просветить этот застрявший в пятидесятых маленький индустриальный городок. Планировался