Извини, Джинни, подумала Джун, вышла из комнаты и задернула за собой занавеску. Гарольд был большим транжирой. Он оплатил целый час Джинни-чирлидерши, что давало Джун добрых пятьдесят минут, чтобы убраться как можно дальше от тела.
Шагая по коридору, она потерла рубцы. По крайней мере, соседи по комнате Джинни были дома – железное алиби. Никто не видел, как Джун входила к Гарольду, и никто не видел, как она уходила, поэтому все, что ей нужно было сделать…
– Джинни, – прозвучал чей-то голос, слишком близко. – Ты разве не на работе?
Джун выругалась себе под нос и обернулась. А попутно изменилась – четыре года сбора образов всех, кого она коснулась, предоставляли ей обширный гардероб. В мгновение ока она сбросила Джинни и выбрала кого-то еще, тоже блондинку, с такими же волосами, такого же телосложения, но с сиськами поменьше и круглым лицом.
Такая перемена – чертово произведение искусства, и вышибала растерянно моргнул. Джун по опыту знала: когда люди видят то, чего не понимают, то не могут соображать. «Я видел» становится «Думаю, я видел», затем «Я не мог видеть», а значит: «Я не видел». Глаза ненадежны. Умы слабы.
– Сюда можно только танцовщицам и клиентам, мэм.
– Я подглядывать не собиралась, – ответила Джун, подпуская тяжелого акцента. – Просто искала дамскую комнату.
Макс кивнул на дверь справа:
– Пойдете назад, откуда пришли, и через весь клуб.
– Спасибочки, – подмигнула она.
По пути обратно Джун старалась идти спокойно, непринужденно. Сейчас ей хотелось одного: забраться в душ. Со стрип-клубами вечно так. Вонь похоти и пота, дешевой выпивки и грязных денег была такой густой, что буквально липла к коже и не отпускала до самого дома. Хотя все это лишь игра фантазии: Джун не могла чувствовать, ощущать запахи и вкусы. Одолженное тело – оно такое. Одолженное.
Она миновала уже половину пути, когда врезалась в мужчину, худого, светловолосого, одетого во все черное. Ничего особенного, в подобном месте бизнесмены пялились на голых женщин наравне с обычными холостяками, но Джун нечаянно задела его руку и увидела… пустоту. Ни деталей, ни воспоминаний.
Мужчина едва обратил на нее внимание и уже пошел прочь. Он скрылся за красной дверью в глубине клуба. Джун заставила себя шевелиться, хотя весь ее мир только что замер.
Неужели? Каковы шансы…
Ничтожны, однако все же не нулевые. Несколько лет назад был еще один парень, молодой, с ним она столкнулась на улице летней ночью. Ей пришлось запрокинуть голову, ему нагнуться. Джун ощутила тот же холод, ту же черноту там, где должны были храниться воспоминания. Когда месяцами с одного прикосновения собираешь образы и формы, такое отсутствие информации сбивает с толку, дезориентирует.
Тогда Джун не знала, в чем дело – он не в порядке, она сама, это такая особенность или глюк, – а потом проследила