– А потом?
Я умираю, подумал Виктор.
– Я теряю сознание.
Доктор нахмурился.
– И давно у вас эти приступы?
– Пять месяцев.
– Вы перенесли какую-то травму?
«Да».
– Насколько знаю, нет.
– Что-то поменяли в жизни?
– Нет.
– Слабость в конечностях присутствует?
– Нет.
– Аллергии на что-либо?
– Нет.
– Может, какие-то специфические триггеры? Мигрень может быть реакцией на кофеин, свет, стресс, недостаток…
– Мне плевать на причину, – оборвал его Виктор, теряя терпение. – Я просто хочу знать, что происходит и как это исправить.
Доктор сел прямее.
– Тогда давайте проведем кое-какие исследования.
Виктор наблюдал за линиями на мониторе; диаграмма сильно смахивала на запись толчков перед землетрясением. Портер подсоединил к его скальпу дюжину электродов и теперь тоже смотрел на энцефалограмму, недоуменно хмурясь.
– Что не так? – спросил Виктор.
Доктор покачал головой:
– Уровень активности аномальный, однако признаков эпилепсии нет. Видите, как близко собираются линии? – постучал он по экрану. – Уровень нервного возбуждения такой, будто у вас слишком высокая проводимость… переизбыток электрических импульсов.
Виктор изучающе посмотрел на линии. Может, ему показалось, но те взмывали и опадали в такт гулу в черепе, пики становились все чаще вместе с нарастающим жужжанием.
Портер прервал исследование.
– Мне нужна более полная картина, – заявил он, снимая электроды со скальпа Виктора. – Давайте сделаем МРТ.
Комната была пуста, лишь сканер по центру – стол, которому предстояло заехать в механический туннель. Виктор медленно лег на него, пристроив голову в небольшое углубление.
Портер закрепил голову пациента на месте специальным каркасом. Стол с металлическим гулом двинулся внутрь, комната исчезла, сменившись слишком низким «потолком» машины. Сердце Виктора ускорилось.
Он услышал удаляющиеся шаги доктора, щелчок двери, а потом через интерком донесся голос:
– Не двигайтесь.
Где-то с минуту ничего не происходило. А потом устройство принялось издавать низкий отрывистый звук, в котором потонул не только гул в черепе, но и вообще все.
Машина стучала, жужжала; Виктор попытался считать секунды, как-то замерить время, но сбился. Минуты уплывали прочь, забирая с собой крупицы контроля. Вибрация снова растеклась по костям, первые искры боли – боли, что Виктор не мог затушить, – заплясали по коже.
– Остановите процедуру, – попросил он, но машина поглотила слова.
– Мы почти закончили, – сообщил по интеркому Портер.
Виктор отчаянно старался выровнять дыхание, но тщетно. Сердце громыхало. В глазах двоилось. Жуткий гул становился все громче.
– Остановите…
Поток,