Дни нашей жизни. Miki Langelo

со стеной.

      Он ударил меня по лицу. И меня откинуло назад.

      Грохнула дверь. Я остался в комнате один.

      Я смотрел, как на светлое покрывало кровати быстро-быстро падают капли крови. У меня были разбиты губа и нос. Нос – от его удара, а губу я, наверное, сам прокусил, когда ударился о стену.

      Слёзы у меня высохли в тот же миг, когда произошёл удар. Будто кончились. Как у мальчика из моей сказки. Я стал очень-очень хладнокровен и спокоен, даже кровь меня не напугала.

      Конечно, первая мысль была такой: надо выскочить вслед за ним и закричать, что я ненавижу его больше всего на свете. Что он не имеет права меня трогать. Что они вообще мне не родители, а никто, особенно он – всего лишь какой-то посторонний мужик.

      Но потом я подумал: а какой смысл? Слава от него не уйдёт. Он всегда будет выбирать его, а не меня.

      И как дальше с ними жить после того, что случилось?

      Никак. Надо уходить.

      Я поднялся, чтобы взять рюкзак из угла комнаты. Проходя мимо двери, смачно плюнул в неё кровью. Затем аккуратно принялся вытаскивать свои учебники из рюкзака, складывая вместо них одежду, цветные карандаши, компьютерную игру от Лены (на память) и кубик Рубика. Всё самое необходимое.

      Ночью, когда они будут спать, я соберусь и тихо уйду. Навсегда. Я буду жить как бродяга, потому что я такой и есть, ведь я сирота: моя мама умерла, а отец меня бросил. Мне не положено иметь ни дом, ни семью. Буду жить на улице и писать книги на клочках бумаги, а потом отнесу их в издательство и заработаю много денег. Стану самым известным писателем. И построю себе свой дом, где буду жить сам – так, как я хочу. Вместо мужа я заведу жену, и моим детям ничего не придётся скрывать, и я никогда не буду их бить. Если вообще решу завести детей. Может, мы не будем заводить детей. Или я вообще не буду заводить ни жену, ни детей. Заведу вместо них всех собаку. И буду жить с собакой. Один. В своём большом доме с кучей книг.