Обзор внезапно становится половинчатым: часть улицы закрыта остановившимся темным фургоном «Фольксваген» – тут же другой фургон появляется в нескольких шагах от первого. Я в ожидании. Мне кажется, что это связано со мной, и я быстро двигаюсь в темный переулок. Оглядываюсь – и обнаруживаю медленно ползущие авто в ту сторону, куда я собирался скрыться. Порывисто разворачиваюсь и быстро иду назад, туда, где остановились фургоны: я хочу заглянуть за стекло и увидеть лица, но страх проносит меня рядом – вижу темные, застывшие внутри фигуры. Останавливаюсь в людном месте – на меня натыкаются прохожие. Достаю телефон, чтобы делать вид, что в него погружён, а боковым зрением продолжаю следить за происходящим. Тут с очевидностью замечаю нескольких атлетически сложенных мужчин в неприметной, но дорогой одежде: они идут в мою сторону, беседуя друг с другом. Пора бежать!
На моё счастье, рядом тормозит маршрутка, куда я запрыгиваю последним. Маршрутка мимолётно отъезжает от тротуара, а я наблюдаю замешательство преследователей. Через минуту темные фургоны показываются вдалеке, позади. Прошу водителя остановиться, и снова мне везёт: пешеходный переход горит зелёным, и я пересекаю улицу внутри группки людей. Справа – Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках, и туда я мигом вбегаю. «Спрячьте меня, матушка, ради Бога!» – обращаюсь к недоумевающей строгой пожилой женщине у свечного ящика. «Поскорее, пожалуйста!» – добавляю я. Кажется, моё испуганное лицо заставляет её быстро действовать. «Иди за мной, мальчик», – отзывается она мягким голосом.
Попадаю за какую-то стремительно закрывшуюся дверцу в изрядно темную комнату, где пахнет ладаном. Нахожу на ощупь стул и усаживаюсь на него. «Ничего себе приключение! Какой всё же я дурак!» – бормочу под нос. Достаю телефон и снова прячу его, понимая, что свет экрана будет заметен тому, кто заглянет сюда.
Остаётся только молиться. Взволнованному и преследуемому человеку сидеть в густой темноте вдвойне затруднительно. Тьма, одиночество и неподвижность пробуждают во мне ощущение, что куда-то плыву и понемногу растворяюсь в тягучем, но приятном до головокружения воздухе. Глаза со временем привыкают к темноте, и что-то я могу разглядеть: струйки ровного света золотят воздух, очерчивают его объём, наконец я вижу свои ладони – они парят отдельно от рук и выглядят прозрачными. Это необычное чувство. Я закрываю глаза и продолжаю видеть ладони и всё другое вокруг, будто веки не смыкались.