Как в деревне все были им рады!
Но кому и война – мать родна…
И завистники, гадкое племя,
Ткни в любого – отпетый подлец.
Вознамерились – Самое время! —
Всё порушить и делу конец.
Ну, держись председатель Егорий!
Видишь, тень навели на плетень.
Срочно, скопом, собрали с подворий
Всех колхозников в жаркий цветень.
Наплевать, что страда полевая,
И что тут каждый час на счету…
А ловкач, без умолку болтая,
Подводил всем сказаньям черту.
Но угрюмо молчало собранье,
Понимая, вверх кривда берёт.
Недовольство, глухое роптанье,
Ещё миг и… всех в клочья порвёт…
Партократчик с убогим умишком
Сеял смуту, чтоб пользу извлечь.
Плутовские дела и делишки
Лишь посулами могут увлечь.
Но у подлости мерзкая слава:
Оболгать все большие дела.
Лиходеям поддакивать – «Браво!»
И вопить – «Ну, чья сила взяла?!».
Загудело, как улей, собранье:
«Без Егория всем нам капут!..»
Правда что? Сокрушит испытанье,
Что подсунул злокозненный плут.
…По Егору ли праздновать тризну?
Он, ладонью закрывши лицо,
Вдруг воскликнул. – Вперёд, к Коммунизму!
Кто со мною, айда на крыльцо!
Мужика он считал своим братом,
Но в страду никого не щадил.
Сердце билось, стучало набатом. —
Лишь вперёд! Лишь хватило бы сил!
И безмолвно вставала колонна.
Коммунизм – он не всем по плечу.
Но нет крепче людского заслона,
Как нет хода хапуге – рвачу…
И с брательником он на кулачках,
Ведь Иван был большой скопидом.
Палки ставит в колеса, с подначкой,
Не пуская в родительский дом.
Но Егорий сломает хребтину
Тем, кто дело святое поправ,
Запретил вдруг и кровному сыну
Быть в колхозе на равных правах.
…Мужики становились в колонну,
Будто снова идти на войну.
А старухи им били поклоны:
«Защите, спасите страну!..»
Их бабуси вслед долго крестили,
Чтобы всех миновала беда.
И напутствуя, всё им твердили:
«Без Егория, нам, никуда…»
Никуда без Егоровой воли.
Справедлив он и что тут сказать?…
Да и жить в нищете им доколе,
Скольким бедам ещё потакать?…
Минул год… И дедуля свирелью
Стадо вывел пастись на луга.
И бурёнки, прощаясь с апрелем,
Замычав, в май вонзили рога.
…Батальоны бросая в атаку,
Ни солдат, ни себя не щадил.
Смерть отринув, восходит на плаху
Председатель, Егор – командир.
И прослыл он калачиком тёртым,
И грозой для хапуг и проныр.
Неизменно в своей гимнастёрке,
Пропотевшей, затёртой до дыр…
Кровь засохла в стране по руинам,
И могил безымянных