Еще раз удивляется странной загадке времени. Сутки назад, 24 часа назад все было иначе, несколько мгновений и мир перевернулся. Он зацикливается на данном отрезке времени. Произошел сбой в сознании, и один и тот же кадр прокручивается по несколько раз. И нельзя крикнуть как плохому киномеханику: Сапожник, давай кино.
Вот он идет, еще счастливый, в переговорный пункт на ритуальный звонок. Сложившийся ритуал предполагал звонок в пятницу в конце рабочего дня и рабочей недели, чтобы получить заряд бодрости на предстоящую неделю и жить иллюзиями. Своего рода наркотик, к которому привыкаешь так быстро. Всегда ее радостный звонкий голос. Он предполагал, что так она может говорить только с ним. Святая наивность. Откуда ему, неопытному мальчику, знать, на что способны женщины. Он уже готов приписать им все мыслимые и немыслимые грехи, забывая свои собственные или не придавая им особого значения.
Монетка падает, отбойные гудки и где-то далеко ее смех.
Врывается чужой мужской голос:
– Скажи, эта бабка долго будет тебя караулить?
Она кокетничает:
– Ни за что и никогда.
Повторяет дурацкую фразу на разные лады. Для нее это игра. Как шкодливый котенок она пробует коготки. В голове свободно от каких-либо мыслей об измене, о предательстве, ничего тяжелого, все легко, воздушно, весело и захватывает дух как на качелях.
Собеседники так увлечены, что понятно, что слова, только слова, а что-то другое в ее низком смехе.
– Прошу тебя, как только она уйдет, закрой окно, и я спущусь.
– Ни за что и никогда, – звучит как поощрение.
Отбойные гудки. Наверное, она пошла закрывать окно.
В телефонной кабине жарко. Он покрылся испариной. Выждал минут пять, проглотил комок в горле и взял следующую монетку.
– Здравствуй, это я.
– Как хорошо, что ты звонишь любимый. Я так ждала твоего звонка. Ужасно скучаю.
Ей не пришлось притворяться. Для нее все было так естественно. Он любимый, серьезный, ответственный, иногда занудливый. Он как данность. Она привыкла к его звонкам, к мыслям о нем.
– А знаешь, мне приснился странный сон. Как будто ты разговариваешь с каким-то парнем и просишь его прийти, как только уйдет твоя бабушка.
Он сказал все слова медленно, ожидая взрыва, слез, оправданий, чего угодно, но только ни молчания. Повисла пауза. Она замерла в напряжении.
– Ты