Кавалеристы. Артем Драбкин

Начал продукты получать, как вдруг в одной из поездок у меня так живот ухватило, что горело все огнем. Я даже вечером за стол не сел, пролежал всю ночь и утром без сопровождения, придурок, пошел в гражданскую больницу, думал, подорвался, когда рис носил. Оказалось – аппендицит, отвезли в военный госпиталь, из него Кремль было видно. Я на операцию не давался, думал, само пройдет, но врачи уговорили, и слава богу, а то неделю бы прожил и умер. На пятый день, как мне операцию сделали, моя бригада ушла, так я потерял десантников. Потом узнал, что их переформировали в 355-й стрелковый полк 38-го Гвардейского воздушно-десантного корпуса, воевали мои товарищи в Австрии, брали Вену, закончили войну в Чехии. Встретил я их только после войны.

      – Когда вас из госпиталя выписали?

      – Выписали в первых числах сентября 1944 г. в выздоравливающий батальон. Послали меня на комиссию, оттуда отправили в 206-й запасной стрелковый полк. Выдали новое обмундирование, только я лычки не сделал, по форме рядовым был. Пока в запасной полк везли, в Минске ЧП случилось. Если б меня поймали, попал бы в штрафбат. Что произошло? Когда в Минск приехали, он же весь был разрушен. Пришли двое ребят, рассказали, что недалеко от вокзала сохранилась немецкая квартира, там барахла немецкого осталось много. Пошли мы, больше двадцати человек, я у старшины вещмешок взял, свой ему оставил. Мы в квартире много всего нашли, а оказалось, что квартиру отдали железнодорожнику, он домой вернулся, там все обворовано. Поднял на ноги комендатуру, энкавэдэшники сразу догадались, что это мы на квартире похозяйничали. Стали нас брать, а я вещмешок в сторожевой будке спрятал. Подождал, пока все ушли, и решил за вещами вернуться. Все проверил вокруг – никого нет. Взял я вещмешок, и тут два товарища: «Пройдемте с нами». До сих пор не пойму, где они сидели?! Взяли меня, я в отказ – вещмешок не мой, моя фамилия Климов, а тут другая фамилия. Вернулись мы за старшиной, они его взяли, а я дернул, думал, как там старшина, отмажется или нет? Старшина, как его в комендатуру привели, крик поднял, что это был не он, остальные подтвердили, что не старшина, а я на квартире был. Меня снова начали искать, но уже ищи ветра в поле. В грузовом вагоне спрятался, с эшелоном дальше поехал, на станции Барановичи сбежал с одним парнем в кавалерию, а на соседнем составе кавалеристы ехали, они нас спрятали под шинелями. Я с их командиром договорился, как кавалеристов выгрузили, мы с ними в штаб пошли. Вышел полковник, друга моего в 5-ю кавалерийскую дивизию определил, а меня направил в 121-й червоноказачий полк 32-й Смоленской краснознаменной ордена Суворова II степени кавалерийской дивизии им. Червонного казачества. Там нас, пополнение, командир полка Потемкин встретил. Он с ходу ко мне подходит: «Какое звание?» Я ответил: «Рядовой, товарищ майор!» Он в ответ: «Что ты мне! Командир первого эскадрона, ко мне! Возьмешь его и поставишь командиром отделения в сабельном взводе!» Мне это и надо было, мечта ведь была – рубать немцев шашкой, по-чапаевски! Эскадрон стоял в г. Гродно, когда я прибыл в расположение, командир противотанкового взвода лейтенант