Великий князь Иоанн Васильевич, показно не замечал неприязни между своей женой и молоденькой снохой, но это не затуманило взгляд проницательной византийской царевны.
«Эта набеленная черноокая девка ни перед чем не остановится, и готова пойти даже по мосту из чужих костей», – в тысячный раз подумала про себя Софья и прикрыла веки.
А в её голове мысли снова стали переплетаться в планы, о которых она не могла сказать никому и полслова.
«Нынешнему наследнику престола – Ивану Молодому через четыре месяца будет уже тридцать один год. По воле отца – московского государя, он – Великий князь Тверской и соправитель ему на престоле московском. Но всем на Москве ведомо, что до государственных дел, наследник куда как неохоч». Софья с затаённой горечью поджала губы, вспоминая, как Молодой, с трудом скрывал свою скуку, если ему доводилось бывать при государе на приёме послов, али на большой службе в соборе, по случаю крестин сводных сестёр и братьев. И не только это.
Иные князья и бояре, что мелькали при дворе великого князя, про меж себя в голос вели досужие разговоры о том, что ни на Москве, ни в Твери, правлением, как должно князю-государю, Иван Молодой не занимался, а токмо, покорно исполнял все приказы отца – Иоанна Васильевича. А ежели, кто из родовых князей бывал под хмелём, так, те, сразу после того как поминали о своём родстве с великим князем, нет-нет, да и упоминали, что наследником вертит его жена Волошанка. Мол, пока тот месяцами пропадает в набегах на врагов, да на охоте в чащобных буреломах – княжна Елена правит его именем.
Государыня Софья невольно сморщила нос, припомнив, как Молодой являлся на Москву по зову своего отца – тихий и покорный его воле, одичавший от звериной крови, пропахший лошадьми и псиной.
«Вот если бы наследником престола был не он, а её сын-отрада Василий – Василевс!» – греческая царевна вздохнула. «Вася – умница, с измальства наукам разным способен, учтив и расторопен. В свои малые лета не по годам умён. Ещё пока юный отрок, но уже вникает во всякое дело…», – звучали в голове Софьи слова, которые она не раз произносила мужу.
«Если бы Васенька был наследник! Мне бы была открыта иная высь. Всё, что лучшее было при византийском дворе вернулось бы. И новая империя простёрлась бы до самых дальних морей. Ах, какой бы великий государь был мой сын…»
– Матушка, – тихонько позвала государыню ближняя прислужница – старшая верховая боярыня31 Мирослава. Она только что неслышной тенью вошла в палату и стала подле кресла государыни.
– Жди в покоях, – оторвав взгляд от икон, сухо бросила ей Софья, – да прикажи вина согреть и подать, – добавила она в спину уходящей боярыне, та на ходу поклонилась и исчезла за малой дверью.
Государыня глубоко вздохнула, трижды перекрестилась и поднялась со своего места.
– А что наш супруг, всё ещё с боярами заседает? –