Корсо за несколько секунд мысленно пролистал все дела, в которых он мог пребывать в пограничном состоянии, – никому было не под силу раскопать нелегальные акты, тщательно похороненные Бомпар под напластованиями архивных документов.
– Ты обращаешься с родственниками жертв как с виновными, и в то же время у тебя всегда такой вид, будто ты ведешь расследование для себя лично, – продолжала Барби. – Можно подумать, мы все персонажи компьютерной игры «Vigilante», где герой сам вершит правосудие с оружием в руках.
– Это уж слишком!
– Нет. Из уважения к горю родственников жертв сыщик уголовного розыска обычно надевает черный костюм и всю жизнь составляет рапорты. А ты даже не удосуживаешься накинуть на плечи куртку, а всю писанину поручаешь Кришне. Ты никогда не проявляешь никакого сочувствия. Никогда не бываешь вежлив, почтителен. Просто несчастье какое-то! По правде говоря, хотя результаты у тебя хорошие, все считают, что тебе следовало бы вернуться туда, откуда ты пришел: на участок.
Корсо присвистнул. Против всякого ожидания, от этих откровений он чувствовал себя взбодрившимся, посвежевшим, как после холодного душа.
– Ты закончила?
– Нет. Имеется и проблема настроения.
– Какая еще проблема?
Барби пожала плечами и заглянула в стакан, на дне которого покоился трупик выжатого лимона. На каждом пальце у нее было по кольцу – не тех, что выставлены в витринах ювелирных бутиков Вандомской площади, а скорее байкерских.
– Если у тебя не дрожат руки, значит ты топаешь ногами или скрипишь зубами. У тебя вечно такой вид, будто ты вот-вот взорвешься. Ты наводишь страх на свидетелей и изматываешь родственников. Чего ты таким образом можешь добиться?
Они окончательно удалились от темы развода, Барби наверняка высказывала не только свое мнение, но и всей группы.
– Мы вроде говорили об опеке над моим сыном?
– Я как раз хочу заставить тебя понять: ты не имеешь никаких шансов выиграть у своей жены.
Он предпочел сдержаться и не психануть – хотя бы для того, чтобы опровергнуть составленный Барби портрет. Долгие десять минут он помешивал кофе, которого в блюдце плескалось гораздо больше, чем в чашке.
Потом оставил в покое ложечку и почти мечтательно произнес:
– И все же мне необходимо добиться опеки. Эмилия… опасна.
– Полагаю, ты не собираешься об этом распространяться?
– Нет.
– Что об этом думает твой адвокат?
– Что мой единственный шанс склонить судью на свою сторону – это арестовать мерзавца из «Сквонка».
– Ну вот, наконец-то хорошая новость.
Он поднял на нее глаза:
– Ты думаешь?
– Конечно. Мы скоро схватим этого ублюдка.
Она встала, порылась в карманах и бросила на стол пять евро.
– Мы еще поговорим. А сейчас я вместе с ребятами отправляюсь на обыск.
Она подхватила сумку и развернулась, чтобы уйти.
– Так