– У Костьки-то? Девушка? Если только виртуальная! – хохотнул Павел.
А жаль. Константин довольно милый и, похоже, надежный. Жаль, что девушки таких редко замечают.
На следующий день я снова заглянула на сайт. Ник ничего не написал. Зашла на его страницу. Возможно, все, что меня интересует, отыщется там или в Instagram. Но нет, ничего подобного. Еще раз пролистала его материалы, в которых и вправду было много о куклах начала двадцатого века. Впрочем, ничего принципиально нового я для себя не открыла. То, что фарфоровые куклы сначала изготавливались во Франции, а с конца восьмидесятых годов девятнадцатого века основное производство перешло в Германию, знала и без того. Как и об основном материале, из которого их делали, – бисквите – неглазированном фарфоре. Америку тут не откроешь.
И что же теперь? Этот Ник появился на горизонте, заинтересовал и исчез? У меня имелось два выхода: поступить по-умному, то есть забыть об этом, или начать совершать глупости. Думаю, нет нужды пояснять, как именно я поступила.
«Люблю ярко-желтые и зеленые хризантемы», – написала я и на миг замерла, прежде чем отправить сообщение. И все-таки, что я творю, и главное – зачем? Сама же не думала про этого Ника ничего хорошего, и тем не менее он оказался событием в моей овсяночной жизни.
– Может быть, я открою твою тайну, – сообщила я Гретхен и решительно нажала на ввод.
Гретхен, как водится, ничего не ответила и смотрела по-прежнему невозмутимо. Как-то от отчаяния я думала отнести эту куклу оценщику, но так и не решилась. Для моей семьи она всегда значила слишком много и, несмотря на нанесенное ей увечье, являлась, пожалуй, основным ценным предметом.
Десятки раз осторожно вылепляя очередное кукольное лицо, я пыталась искупить ту давнюю вину, но до сих пор не смогла, по крайней мере горечь не проходила, а взгляд Гретхен оставался таким же презрительно-укоризненным. Она реально изменилась в тот самый день. Я даже сличала фотографии – старые, сделанные до катастрофы, и новые – и готова спорить, что взгляд Гретхен стал другим. Она не готова простить мне обиду.
Как бы мне хотелось знать о ней больше…
1944 год, начало августа
Посмотрев в зеркало, Моника нахмурилась. В последнее время муж часто отлучался, а она переживала – и вот пожалуйста, под глазом наметилась явная морщинка, а лицо бледное, какое-то уставшее. Сегодня Стефан наконец будет дома, а значит, нужно оказаться на высоте!
Покачав головой, Моника принялась делать маску на основе бодяги, рецепт которой получила от матери. Затем с тревогой посмотрела на часы.
– Грета! – позвала она кухарку. – Все готово?
– Да, фрау Моника, – рыжая