Тем вечером явился Дракон. Я, помню, прибежала к Касе, и мы вдвоем притаились на ее заднем дворе – посмотреть, что будет. Дракона мы не видели; видели лишь, как в верхнем окне Трининого дома вспыхивает холодный синий свет. Поутру тетушка Трины сказала мне у колодца, что девочка поправится; а два дня спустя появилась и сама Трина, такая же, как всегда, только выглядела немного усталой, точно перенесла тяжелую простуду. Зато – радость-то какая! – ее отец уже копал колодец рядом с домом, чтобы ей никогда больше не ходить стирать на реку.
Но это же был всего лишь порыв тлетворного ветра, жалкая горстка пыльцы. А здесь… здесь случилось одно из худших заражений на моей памяти. Захворало столько коров, да так страшно… и они распространили порчу вокруг себя так стремительно – верный знак того, что все хуже некуда!
Данка услышала, что мы разговариваем о Ежи. Она подошла к саням и посмотрела мне в лицо.
– Ты можешь что-нибудь для него сделать? – напрямик спросила старица.
Я понимала, о чем она спрашивает. Если порчу не изгнать, смерть будет медленной и страшной. Чаща поглощает свою жертву точно гниль, пожирающая поваленное дерево: выедает человека изнутри, и остается чудовище, наполненное ядом и помышляющее лишь о том, чтобы распространить яд дальше. Если бы я сказала, что ничего не могу сделать, если бы призналась, что ничего не смыслю, если бы пожаловалась, что обессилена – а ведь Ежи затронут так сильно, и до приезда Дракона еще неделя, а то и больше, – Данка отдала бы приказ. Она отправится вместе с несколькими мужчинами в дом к Ежи. Они заберут Кристину на другой конец деревни. А потом мужчины войдут в дом и выйдут снова, с тяжелой, накрытой саваном ношей. Они принесут тело сюда – и бросят его на погребальный костер, к догорающим тушам.
– Я могу попробовать, – сказала я.
Данка кивнула.
Я медленно, с трудом выкарабкалась из саней.
– Я пойду с тобой, – вскинулась Кася, подхватила меня под руку и поддержала. Она без всяких слов видела – мне нужна помощь. И мы потихоньку побрели к дому Ежи.
Дом Ежи стоял в очень неудобном месте, на окраине, дальше всех прочих от загона; лес подступал к самому его садику. Полдень не так давно миновал, но дорога была необычно тиха и пустынна: ведь вся деревня собралась у пожарища. Снег, нападавший за ночь, похрустывал под нашими ногами. Я неуклюже увязала в сугробах в этом своем дурацком платье, но не хотела тратить остаток сил на то, чтобы преобразить его во что-то более практичное. Уже подходя к дому, мы услышали рычание, бульканье и стоны: они не умолкали ни на миг и звучали все громче и громче, по мере того, как мы подходили ближе. Я не сразу собралась с духом постучать в дверь.
Домик был невелик, но ждать пришлось долго. Наконец Кристина чуть приоткрыла дверь, выглянула сквозь щелочку и уставилась на меня, не узнавая. Да ее и саму-то узнать оказалось непросто: под глазами у нее пролегли темно-фиолетовые круги, а живот непомерно раздулся. Кристина оглянулась на Касю.