Я глядела ему вслед из библиотечного окна, пока он не скрылся из виду. Не то чтоб мне когда-либо доставляло удовольствие общество Дракона – в конце концов, он не приложил для этого никаких усилий! – но без него в башне воцарилась гулкая пустота. Я попыталась порадоваться его отъезду как празднику, но для этого я недостаточно устала. Я немножко пошила пестрое лоскутное одеяло, а потом просто уселась у окна и стала смотреть на долину: на поля, деревни и столь любимые мною леса. Я видела, как к водопою бредут стада овец и коров, как по дороге проносятся деревянные сани, а порою и проезжает одинокий всадник, как тут и там растут снежные сугробы, – и наконец так и уснула, прислонившись к раме. Уже настала ночь, когда я, вздрогнув, пробудилась в темноте и увидела вереницу сигнальных огней, пылающих вдалеке почти по всей длине долины.
Со сна я не сразу поняла, что происходит. В первое мгновение мне померещилось, что это опять зажглись свечные деревья. Только трижды за всю свою жизнь я видела, как в Двернике вспыхивают сигнальные огни: когда настало Зеленое Лето, потом еще один раз, в девятилетнем возрасте, – когда из Чащи вышли снежные кобылицы; и еще раз – когда плющи-шаркуны поглотили четыре дома на окраине деревни за одну ночь (в то лето мне было четырнадцать). И всякий раз Дракон не заставлял себя ждать: он давал отпор Чаще – и снова исчезал.
Борясь с нарастающей паникой, я пересчитала огни, пытаясь понять, где именно подали сигнал тревоги, – и кровь застыла у меня в жилах. Огней было девять: ровной прямой линией протянулись они вдоль Веретенки. Девятый сигнальный огонь – это Дверник. Зов о помощи пришел из моей родной деревни. Я встала, не отрывая взгляда от огней, а в следующий миг осознала: а ведь Дракона-то нет. Он сейчас уже далеко в горах, на перевале, приближается к Желтым Топям. Сигнальных огней он не увидит, а даже если к нему и пошлют гонца, так сперва Дракону нужно будет разделаться с химерой… он сказал – неделя, а больше никого и нет…
Тут-то я и поняла, какой была дурой. Мне никогда и в голову не приходило, что магия, моя магия на что-то годна, – вплоть до нынешнего дня. И вот я стою тут столбом и понимаю: нет никого другого, кроме меня; и та жалкая, неуклюжая, необученная сила, что только во мне есть – в ней магии всяко больше, чем у любого из моих односельчан. Им нужна помощь – а из помощников осталась лишь я.
Стряхнув с себя оцепенение, я развернулась и опрометью бросилась вниз по лестнице в лабораторию. Сглотнув от страха, я вошла и сняла с полки зелье серого цвета – то, что когда-то превратило меня в камень. Взяла огнь-сердце, и еще эликсир, с помощью которого Дракон спас принцу жизнь, и еще один, зеленый – Дракон как-то