Остаток утра я снова просидела у окна, глядя на долину и изнывая от одиночества и тоски. Был самый обычный рабочий день; мужчины собирали в полях урожай; женщины стирали у реки. Даже Чаща показалась мне почти родной: громадная глухая стена непроглядной черноты, неизменная в своем постоянстве. На нижних склонах гор в северном конце долины паслось многочисленное стадо овец, принадлежащее Радомско: оно походило на блуждающее белое облако. Я понаблюдала за овцами, немного поплакала, но даже горю положен предел. К обеду я страшно соскучилась.
Моя семья была не богата и не бедна; в доме у нас хранилось целых семь книг. Я-то прочла только четыре; едва ли не каждый день своей жизни я проводила под открытым небом, даже в дождь и даже зимой. Ну да теперь у меня особого выбора не осталось, так что, когда я в тот день относила поднос в библиотеку, я оглядела полки. Если я и одолжу на время книжку, что в том дурного? Другие девушки библиотекой наверняка пользовались – когда они уезжали из башни, все наперебой твердили, какие они начитанные.
Так что я храбро подошла к полке и вытащила книгу, которая просто-таки взывала: возьми меня! Роскошный переплет из блестящей, пшеничного оттенка кожи мягко поблескивал в свете свечей и смотрелся богато и маняще. Вытащив фолиант, я на миг засомневалась: он оказался куда больше и тяжелее, нежели книжицы в моем родном доме; и кроме того, обложку покрывали великолепные золотые узоры. Но никакого замка на ней не было, так что я унесла добычу в свою комнату, чувствуя себя немного виноватой и пытаясь убедить себя, как это ужасно глупо.
Я открыла книгу – и почувствовала себя еще глупее: я ничегошеньки не понимала. И не то чтобы я не знала этих слов или их значения; я понимала каждое слово, что я прочла на первых трех страницах; и тут я оторвалась от книги и задумалась: а про что все это было? Ответить на свой вопрос я не смогла: я понятия не имела, о чем только что читала.
Я вернулась к первой странице и снова была совершенно уверена, что все понимаю и что все, о чем тут говорится, исполнено глубокого смысла – более того, все казалось правдивым и истинным, будто я всегда это знала и просто не облекала прежде в слова; как будто книга ясно и четко объясняла то, чего я никогда не понимала. Я довольно кивала, благополучно продвигалась дальше – и на сей раз добралась аж до пятой страницы, когда опять осознала, что никому не сумела бы пересказать, что было в начале или, если на то пошло, даже страницей раньше.
Я обиженно воззрилась на книгу, опять открыла ее на первой странице и начала читать вслух, по одному слову за раз. Слова пели как птицы,