– Ты же знаешь, Василий Григорьевич, – отвечал другой голос, тоже начальственный, но повыше. – Все это бабьи сплетни. Кирилл, подтверди.
– Опасность сильно преувеличена, Василий Григорьевич. Мы неперерывано проводим замеры. Зараженность не увеличивается.
Третий голос был совсем не начальственный. Тенор.
– Кирилл – специалист. Ему за это деньги платят.
– Кто платит? Кто платит? – рычал Василий Григорьевич. – Ты же знаешь, что они митинг назначили на завтра?
– А вот это надо пресекать, – сказал второй голос наставительно. – Ты же понимаешь, с какими это делается целями и кому это нужно?
Возникла пауза. Потом Василий Григорьевич сказал, тоном ниже.
– Хоть вонь бы убрали. У меня сейчас из Москвы один будет…
– Откуда?
– Из Москвы.
– Я имею в виду – кто его прислал?
– Нет, не думай. По линии «Знания». Международник.
– Ну и что? Знаем мы этих международников.
– Вот я и говорю: нанюхается наших амбре, вернется, и в ЦК!
– Точно международник?
– Ну что ты заладил! Точно. Позавчера по телевизору выступал.
– Когда мне телевизор смотреть? Ты Кириенку предупредил?
– Милиция без меня знает. Но я думаю… всегда лучше запретить, чем разгонять.
– Должны быть зачинщики. Надо обезглавить.
– А перестройка?
– Мы не шутить собрались.
– А я и не шучу. Мне еще тут работать. У тебя Москва есть – прикроет. А меня кто прикроет? Ты?
Была пауза. Потом невнятное бурчание отдалившихся от двери голосов. И снова, уже понятнее:
– Отправь их куда-нибудь. Это в наших общих интересах.
– Наши общие интересы – служение народу.
– Смотри, как заговорил. Место бережешь?
– А мне еще до пенсии далеко. У тебя в списке Синявская… знакомая фамилия.
– Из пединститута.
– Давно на пенсию пора. А то еврей, который на площади сидел, голодал? Помнишь, Кириенко его на пятнадцать суток?
– Борис Мелконян. Он в списке есть.
– Арменин?
– Может, и еврей.
Снова была пауза. Потом:
– Возьми свою цидулю. Не буду я связываться. Пускай митингуют.
– Ты свое место так не спасешь. Им только дай палец.
– Лучше бы об очистных побеспокоился. Вторую очередь пустил, а об очистных опять забыл.
– А что я могу? Я же пишу, звоню – а мне: давай план!
– Детей из города вывозят.
– Положение нормализуется. За ноябрь аварийных сбросов не было.
– Я могу утверждать, что принятые меры должны оказаться действенными, – произнес долго молчавший тенор.
– А у меня письмо доцента Бруни. Он меня предупреждает санитарной инспекции не верить, потому что вы в кармане у Гронского.
– Василий Григорьевич, ну кто этому Бруни верит?
В приемную быстро вошел Николайчик. В руке он мял мокрую шляпу.
– Вы