– О да, дядя! – воскликнул Яков и полетел из кабинета прочь – опять, словно подхваченный вихрем, легкий, стремительный, как будто и не было перед этим у него долгой, полной опасностей дороги.
В дядином доме Яков собрался было прилечь и поспать в отведенной гостю комнате, но волнение, и предвкушение завтрашнего явления ко двору – не давали ему покоя. Молодой человек попросил подать теплой воды, и только успел завершить омовение – в дверь нетерпеливо заскреблись, и тут же в комнату вдвинулся изнывающий от безделья Петер. Круглое розовое лицо его горело от любопытства.
– Так и знал, что ты не спишь, – сказал он довольно, наблюдая за тем, как гость с воодушевлением растирается жестким полотенцем, – Пойдем же, проветримся. Есть одно место, где я обычно играю – там можно встретить даже принца. В маске, конечно же…
– Меня не пустят в такое место в дорожной одежде, – засомневался Яков, – А другой у меня пока нет. И завтра – дядя повезет нас в Лефортово, а мне, как барышне купеческой, нечего надеть.
– Не беда, одолжишься у меня. Фройляйн Арбуэ ушьет мое придворное в талии – и будет тебе в самый раз. Фройляйн Арбуэ – это наша экономка. А сейчас отдам тебе то, из чего за год вырос – я здорово пополнел с тех пор, как кончил учиться. Уж не знаю, чем одно с другим связано…Правда, возможно, мои прежние наряды вышли из моды, и ты, брат, побрезгуешь – ты же видел, как одеваются в Европе.
– Вот еще, наряжаться по моде в игорный дом! – рассмеялся Яков, – Тащи свои обноски, они все лучше будут – наряда, пробитого разбойничьими пулями.
– С тобою было в пути и такое? – спросил завистливо Петер, устремился к висящему на распялке плащу, обнаружил в нем дырку и с восторгом просунул в нее палец, – А мы тут киснем…
– Я расскажу тебе про своих дорожных разбойников, а ты мне – про ваших, московских, я слыхал уже от дяди, что их понаехало в столицу предостаточно, – Яков отложил полотенце и просунул голову в ворот рубашки. Петер убежал и минут через десять вернулся с обещанными «обносками» – вполне добротными и даже кокетливыми. Яков примерил – даже самые «худые» Петеровы наряды были для него широковаты в талии.
– Как не холодно им – с голыми задами на снегу? – риторически спрашивал Петер, когда шли они по рынку, минуя сидящих прямо в сугробах городских попрошаек.
Московские клошары были изукрашены язвами – по больше части нарисованными или из теста, но кое-где наметанный медицинский глаз Якова различил и настоящие струпья. Лохмотья подобно кружеву – не скрывали, а скорее, демонстрировали малоаппетитные костистые тела, синие от холода. Март шел к концу, но морозы стояли – как в январе, на Крещение.
– Мой прежний хозяин, месье де Лион, рассказывал, что на Востоке, в городе Бухаре –