– Короче, у нас всего несколько минут, – сказал Филип, еще раз глянув на телефон. – Без четверти у меня встреча с потенциальным автором.
– Кто-то интересный?
Перед Филипом на столе лежало письмо. Он развернул его и подал Бенджамину.
– Открытки старого Дройтуича и Фекенэма, судя по всему. “Непревзойденная коллекция”, говорит.
– Такому едва ли откажешь. – Бенджамин просмотрел содержимое письма и резко вдохнул на одной-двух фразах. – Ой-й, вроде немножко чокнутый.
– Они все немножко чокнутые. Чокнутые – это ничего. В меру, как в чем угодно другом. Некоторые сказали бы, что мы – целый народ безобидных чокнутых.
– Ну наверное, – произнес Бенджамин и задумался над сценой в детском театре, которой только что стал свидетелем. Что подвигало кого-то наряжаться Бароном Умником и зарабатывать на жизнь, валяя дурака перед толпой детворы? Не жили бы они в стране скучнее этой, кабы не такие вот люди?
Так или иначе, в потенциальном авторе Филипа, когда через несколько минут он явился и представился, ничего особенно чудаческого не отмечалось. Худшее, что о нем можно было бы сказать, – он, казалось, довольно рассеян и ему неловко. Потрепанный субъект с нечесаными седыми волосами, в зимнем анораке с подкладкой, покрытом пятнами, с водянистыми глазами, глядевшими сквозь крупные старомодные очки в проволочной оправе. Он потряс Филипу руку, представился Питером Стоупсом и вопросительно глянул на Бенджамина.
– Это мой друг Бенджамин Тракаллей, – пояснил Филип. – Все, что вы скажете при мне, можно сказать и при нем. – Он осознал, что похож на Шерлока Холмса, представляющего доктора Ватсона новому клиенту в гостиной дома 221В.
– Я самую малость удивился, когда вы предложили встретиться здесь, – промолвил Питер, усаживаясь напротив Филипа. – Считал, что подобные беседы обычно происходят в стенах вашего кабинета.
Кабинет Филипа размещался в спальне у него дома на Кингз-Хит, но признаваться в этом он не собирался.
– Итак, Питер, – сказал он, – давайте посмотрим, что вы для меня припасли. Открытки старого Дройтуича, верно? Принесли что-то с собой?
– Открытки, да, – и сопроводительный текст, – произнес Питер с немалым нажимом. – И да, они у меня с собой, где-то…
Он принялся рыться в карманах анорака, коих оказалось поразительно много. Наконец, с третьей или четвертой попытки, он обнаружил искомое и вытащил потрепанный манильский конверт, сложенный пополам, из которого извлек с полдюжины древних, мятых открыток в заломах. Бережно выложил их на стол перед Филипом, в два ряда по три штуки.
– Ах да, “Лидо” в Дройтуиче, – проговорил Филип, беря в руки первую. – Очень мило. На глаз – сороковые, я бы сказал.
– 1947-й,