Создавалась идеальная конструкция: Петя имеет благодарность директора и зеленый свет для своей карьеры, директор чувствует себя не обладателем дешевых филармонических шалав в гостиничных комнатенках, а королем-солнце, окруженным фаворитками в антикварном интерьере, а Наталья Иосифовна зарабатывает очень хорошие деньги, сдав квартиру в аренду. Она посчитала столбиком, сколько стоит свобода зятя. Оказалось, что достаточно уединиться в деревню на полгодика. Вариант был один – родовая деревня Пети, где остался бесхозный дом его предков. Тех самых, кто дал ему библейское имя Петр после просмотра фильма о Чапаеве и его верном соратнике Петьке.
И уже через несколько дней Наталья Иосифовна уезжала в деревенскую ссылку. Деньги были получены авансом, переправлены в Германию, зять спасен, дочь обрадована. Осталось прожить полгода в новом месте – в деревне с романтическим названием Болтино, потому что построили ее на месте болот.
Первого осмотра местности хватило, чтобы понять: рекламу «Домика в деревне» снимали в другом месте. Или в другой стране.
Петя помог с первоначальным обустройством дома, но на обустройство деревни ему времени не хватило. Да что ему? Большевикам семидесяти лет не хватило. Пришли капиталисты, рассчитывающие на вечность. Но история никому таких подарков не делает. И они уступят место кому-нибудь, передав в наследство распухшую и раскисшую от сна деревню Болтино.
Это была обычная деревня, не сдавшаяся ни большевикам, ни капиталистам. Она продолжала жить по своим законам, глубоко равнодушная к ландшафтному дизайну, альпийским горкам и даже мелкобуржуазным палисадникам. Георгины не просвечивали сквозь штакетник. Не было ни того ни другого. Георгины были выброшены из оборота по той причине, что их корни надо осенью выкапывать, а кому охота копаться в холодной осенней земле? Заборы проще сварганить из металлических пластин, кокетливо изогнутых в подобие волн, вроде шифера. Быстро, надежно, экономно. И, главное, от чужих глаз заслон. Металлический забор, разномастный, разновысотный, с амбразурами ворот и калиток, придавал улице подобие военного укрепления. Но укрепления, обреченного на поражение, какого-то бутафорского, дешевого.
Лоскутность и рваность заборов дополнялась заплатками дорог. Вот два дома в складчину подсыпали дорогу, а третий сосед, видимо, забастовал. И дорога плавно уходит в огромную лужу, символизируя тщетность призывов к кооперации и объединению. Даже собака если оставляла кучу, то прямо посередине дороги, чисто из принципа.
В первую ночь, ложась в чужую кровать и пытаясь поднять себе настроение, Наталья Иосифовна вспомнила: «На новом месте приснись жених невесте». И усмехнулась. Она еще та невеста. А уж женихи тут – можно вообразить.
Но