Живи. Константин Скрипкин

телефону и начал названивать по номерам, которые мне дали в Москве «на всякий случай». По двум номерам никто не отвечал, на третьем ответил женский, точнее старушечий голос. Когда я сбивчиво растолковал, в чем дело, бабулечка-вахтерша дружелюбно объяснила мне, что я дозвонился в аэропортовскую гостиницу, и этих ребят она знает, но где они сейчас, сказать не может. Телефоны, по которым я безуспешно названивал сначала, это их телефоны в номерах, но то, что они не отвечают, совсем не значит, что их дома нет. Бабуля мудро посоветовала прийти и настойчиво постучать к ним в дверь, поскольку к телефону они могут не подходить, затем дала номера их комнат и объяснила, как дойти до гостиницы.

      Спасибо этой доброй женщине! Я до сих пор испытываю к ней чувство глубокой признательности. Ведь возможно отчасти ей я обязан всем, что сейчас имею теперь в жизни. Она помогла мне в моей первой нештатной ситуации! Спасибо еще раз!

      Примчавшись в гостиницу, благо она была в пяти минутах ходьбы от аэропорта, я нашел нужные номера и начал ломиться в заветные, расположенные друг рядом с другом двери, рискуя их выломать, и, как заклинание, шептал одними губами: «Только бы они были дома!»

      Они оказались дома! Просто спали! Сначала открылась дверь справа и оттуда высунулась заспанная, испуганная белобрысая мордашка, как мне показалось, почти ребенка. Я назвал себя, в двух словах рассказал, в чем дело, зачем-то передавая историю про трубу и энергетический кризис. По ходу моего повествования паренек приосанился и, в конце концов, перебил меня недовольным: «Ну и чего было так в дверь колошматить»?! Мне было начальственным голосом приказано ждать здесь. Я стал ждать. Представители, по иерархии предприятия, где я начинал свою карьеру, были рангом выше групповодов. А рангом ниже групповодов (то есть меня) не было никого. Посему мне нужно было быть предельно тактичным. Парень быстро оделся, вышел в коридор и оказался молодым человеком лет девятнадцати-двадцати, совсем маленького роста, абсолютным альбиносом с бледно-голубыми глазами. Запах алкоголя, распространявшийся из его комнаты в коридор, будоражил в моей голове проблему детского алкоголизма.

      Мы пошли с ним на другой этаж, как я понял, к ГЛАВНОМУ представителю. Пришли в такой же номер, только этажом выше. Главный представитель – худой парень с не очень приятным лицом, где под крючковатым носом презрительно изгибались тонкие губки, валялся одетый на полуразобранной кровати и смотрел телевизор. Кстати, он тоже был блондином, и, хотя больше ничем на своего «младшего» коллегу внешне не походил, мысль о том, что они или родственники, или члены какой-то тайной, возможно злодейской организации, долго меня не покидала. Мой провожатый неожиданно басистым, даже суровым голосом, совсем коротко, буквально в двух словах изложил цель моего визита, как мне показалось, упустив самое главное (про трубу и энергетический кризис). Главный представитель, едва удостоив меня мимолетным, но красноречиво хамским взглядом, молча кивнул своему коллеге, после чего мы