В июле Объединенный Пленум высших органов партии вывел Зиновьева из состава Политбюро, первым секретарем ленинградского губкома стал С.М. Киров (1886–1934). Октябрьский Пленум отозвал «Гришку Интерплута» с комин-терновской работы и рекомендовал ИККИ освободить беспринципного фракционера от должности председателя Исполкома Коминтерна. Тогда же было принято решение об исключении Троцкого из членов Политбюро, а Каменева из числа кандидатов высшего органа ВКП(б). Льва Борисовича заодно освободили от должности председателя СТО и сделали наркомом торговли. Основные сталинские конкуренты были изъяты из политического обращения.
Неоценимую помощь в деле разгрома «оппозиционного троцкистско-зиновьевского блока» оказали новые сталинские союзники – Бухарин, Рыков, Томский и их сторонники. Все важнейшие решения, несмотря на имевшиеся политические и экономические разногласия, теперь принимала дружная «двойка». Друг Иосиф решал, друг Коля теоретически обосновывал.
Осенью 1926 года вождем всемирного коммунистического движения объявили товарища Сталина. Политическим руководителем Коминтерна стал Бухарин. 27 сентября 1927 года Троцкого исключили из состава Исполкома Коминтерна. Вслед за этим на ноябрьском заседании ЦК и ЦКК ВКП(б) Троцкий, Зиновьев, Каменев были изгнаны из партии. Двое последних еще дважды восстанавливались в членстве и дважды вновь исключались – сталинская игра в кошки-мышки; он вообще с трибуны всегда высказывался против исключения, или, как он выражался, отсечения, товарищей по партии. Заодно вычистили из стройных рядов известных военачальников Муралова и Лашевича, Георгия Пятакова, а также не в меру говорливого Карлушу Радека, на посиделках в Коммунистической академии ляпнувшего по поводу строительства социализма в отдельно взятой стране: «У Щедрина в «Пампадурах» есть пампадур единственный, который либерализм строит в одном уезде». Сильно Иосифа Виссарионовича покоробили это «пошлое хихиканье» и недвусмысленные намеки.
Еще через два месяца дюжие агенты ГПУ завернули упирающегося Льва Давидовича в шубу, на руках вынесли из дома и доставили на вокзал. Путь его лежал в Среднюю Азию, а вскоре и вовсе за пределы СССР.
Известный историк и писатель «новой эмиграции» А.Г. Авторханов (1908–1997) утверждал, что Сталин не хотел отпускать Троцкого за границу, «пока его не заверил начальник ОГПУ Менжинский, что будет ли Троцкий находиться в Алма-Ате, на Лубянке или на Мадагаскаре, для его ведомства это не играет роли. «Везде Троцкий будет находиться у нас», – успокоил Менжинский Сталина. Как известно, он не ошибся».
Схоронившись в Мексике, Троцкий, характеризуя генсека, писал:
«В нем не было и тени того великодушия богатых натур, которое радуется талантам и успехам другого. В чужом успехе он всегда чувствовал угрозу своим целям, удар по своей личности. С силой рефлекса он занимал немедленно оборонительную, а если возможно, и наступательную позицию…
Чего